полный невероятных событий, Харвуд не перебивал, слушал молча и почти что безэмоционально. Страшно было представить, что пришлось поведать на своём веку именитому магистру естественных наук Шелортиса, если даже подобная история его ни капельки не смутила.
Закончив свой рассказ Эми, наконец, выдохнула. Пытаясь пересказать свою историю быстро, девушка старалась не забыть ни единой мало-мальски важной детали. Здесь и сейчас всё имело значение, самое, что ни на есть, важное.
– То, что вы рассказали, леди Эми, действительно невероятно, – профессор задумался, – Однако всё же, вполне объяснимо, … если, конечно постараться это понять.
Из рассказа девушки Фодж понял, что, к огромному сожалению, она действительно ничего не помнит ни о собственном мире, ни о себе в частности. Соблюдать этикет общения с Эми как с лицом королевского положения в данном случае явилось бы бессмысленным фарсом, которое больше было бы похоже издевательство, нежели проявление вежливости.
– Скажите, леди Эми, – обратившись к девушке, Фодж сложил когтистые пальцы домиком, – Вы совсем-совсем ничего не помните из своего прошлого?! Именно из того, что вы связываете с собой! Любая мелочь подойдёт, будь то первая прогулка или что-то вкусное, что вам запомнилось! Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить!
В этот самый момент, девушка пыталась максимально сильно отмотать историю своей жизни назад, едва ли не к самым её истокам. Тем не менее, как бы она не пыталась повернуть в своём сознании время вспять, самым ранним событием в её памяти так и оставался момент, когда она очнулась в приёмном покое одной из клиник Лос-Анджелеса.
Откровенно говоря, даже это событие едва ли можно назвать воспоминанием, так смутные, размытые образы на задворках памяти. Что уж говорить о то, что было до этих событий. Эта часть жизни девушки была покрыта мраком неизвестности, а то и вовсе предана забвению.
Тем временем, в этот самый момент Эми старательно пыталась вспомнить своё прошлое. Отчаянно вгрызаясь в ту самую ледяную стену, что делила её память на «до» и «после», девушка пробивала брешь за брешью, в поисках собственного «я».
Стоит сказать, что сейчас попытки воззвать к собственному прошлому давались куда проще, чем раньше. Ещё пару дней назад, искреннее желание девушки вспомнить собственное детство разбивалось о неприступную ледяную стену, а уже сейчас холодная глыба трещала по швам, готовясь вот-вот рухнуть под её натиском.
Сквозь пелену безмолвной пустоты то и дело просачивались многочисленные фантомные образы, что словно паззл собирались в единую картину событий. Тем не менее, было одно «но»: несмотря на то, что всплывающие воспоминания казались девушки до боли знакомыми, всё же, Эми никак не могла связать их с собственной жизнью.
Профессор Фодж внимательно всматривался в лицо задумавшейся гостьи. Его глубокие чёрные глаза-бусинки, не моргая следили за ней поверх своих очков половинок, словно выжидая некоего сигнала, о котором знал только лишь их владелец.
Эми настолько была увлечена собственными мыслями, что даже не заметила, столь пристального взгляда на себе. Погружённая в мир собственных воспоминаний, девушка не заметила, как её собеседник решил уйти прочь, гулко топая лакированными штиблетами.
Улучив минутку, владелец дома уверенным шагом направился в сторону ближайшей к кофейному столику двери. В следующий миг профессор скрылся в недрах захламлённого помещения, напоминавшего не то библиотеку, не то склад. Мог ли кто из присевающих гостей профессора догадаться, что похожее на свалку помещение, является кабинетом именитого учёного.
Через приоткрытую дверь в кабинет свободная от размышлений Кэтлин наблюдала за своим старым другом. Только сейчас можно было понять, что помимо Эми в свои мысли ушёл ещё и Данкен. Утомлённый длительным морским переходом, капитан «Эверелла» мирно задремал, сидя в мягком уютном кресле, стоявшем перпендикулярно диванчикам.
Тем временем, пожилой профессор ловко взобрался на небольшую лестницу, что в лучших традициях крупных библиотек была прикручена к высоченным книжным полкам. Вытаскивая одну книгу за другой, Фодж спешно пролистывал их, после чего клал обратно, повторяя процедуру заново. Не меньше четверти часа, мудрый молло искал нужный труд и, наконец, тот был найден.
В следующий миг увесистый фолиант с глухим стуком рухнул на пол, перебудив добрую половину дома. Вскочив от неожиданности, Данкен стал нервно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что произошло. В себя также пришла и Эми, выйдя из сумрачного мира собственных воспоминаний. Даже Ларс выглянул из-под ворота собственной обители, чтобы лично убедиться в отсутствии угрозы своему хранителю.
Книгопад продолжался. На одном томе увесистой литературы профессор не остановился, продолжая периодически сбрасывать вниз приглянувшиеся ему фолианты в мрачных обложках. Вскоре под лестницей профессора стала образовываться очередная куча книг, коих было великое множество разбросано по кабинету.
Решив немного помочь профессору, гости разом поднялись со своих мягких насестов. Едва не став жертвой очередной летящей вниз книги, Данкен озвучил желание собравшихся добровольцев оказать тому помощь. Увлечённый поиском нужной литературы, профессор лишь коротко кивнул, явно давая понять, что в скором времени вниз полетит очередная книга.
В следующую секунду вереница гостей принялась таскать массивные фолианты из кабинета профессора, выкладывая их рядом с кофейным столиком, за которым они сидели ранее. Подвинув поднос с угощениями, Кэтлин положила на край стола одну из книг, что оказалась на самом верху массивной стопки.
От шума проснулась Ди. Робко выглянув из дальней комнаты, где продолжали спать маленькие мышки, девочка ловко юркнула к центру гостиной. Поймав взгляд Эми, девочка пыталась понять по её глазам, что происходит, или хотя бы не происходит что-либо страшное.
Тем временем Фодж уже спустился со своей лестницы. Скрывшись за стопкой увесистых талмудов, профессор нёс последнюю партию необходимой литературы. Не успел Данкен подоспеть к старому другу в помощь, как тот уже взгромоздил свою ношу на край кофейного столика.
Пару
