более глубокий, чистый оттенок. Первая волна крыс поджарилась, когда вошла в свечение. Вонь горелого мяса и шерсти была ужасной, но они не останавливались. Новые бойцы ползли по телам своих павших собратьев, попискивая и кусаясь. Из кучи опалённых крыс поднялась рука и начала бить по ним. Одна крыса вцепилась в большой палец Келлина и болталась из стороны в сторону, как маятник, а её хвост обвивал его костлявое запястье. Крови не было, потому что Келлину не чем было истекать. Я видел, как голубой свет периодически промелькивал между крыс, покрывающих его тело. Он закричал, когда крыса размером с кота оторвала ему верхнюю губу, обнажив скрежещущие зубы. А крысы всё прибывали, врываясь потоком через дверной проём спальни и взбираясь по кровати, пока Верховный Лорд не оказался погребён под живым, кусачим одеялом из меха, хвостов и зубов.
Рядом со мной раздался глухой удар, когда Йота рухнул в углу комнаты, напротив того места, где съёжились три женщины и лаяла Радар. Лия обеими руками держала Радар за ошейник. Белая пена выступила из уголков рта Йоты и стекла по подбородку. Он посмотрел на меня, и попытался улыбнуться.
– Отра…
На секунду мне показалось, что он хочет сказать что-то о траве. Затем до меня дошло слово, которое он не успел выговорить.
Раздался приглушённый взрыв и вспышка света. Крысы – некоторые в огне, некоторые только начинали дымиться – разлетелись в стороны. Одна ударилась в мою грудь и сползла по рваной рубашке, оставляя след из кишок. Женщины, те, что могли говорить, снова завизжали. Я услышал, как крылья Снаба начали издавать характерный для сверчка стрекот. Крысы мигом повиновались, собравшись в единый поток, устремившийся в обратном направлении, оставляя за собой сотни мёртвых тушек. Кровать Келлина была завалена кишками и пропитана крысиной кровью. Сам Келлин превратился в распавшийся скелет под ухмыляющимся черепом, криво лежащим на шёлковой подушке.
Я попытался поднять Йоту, но он был слишком тяжёлым для меня.
– Эрис! – крикнул я. – Йо очень плохо! Помоги мне!
Она пробиралась через уменьшающийся поток крыс, подпрыгивая и вскрикивая, когда они пробегали по её ногам… но ни одна из крыс не укусила ни её, ни кого-либо из нас. Джайя поначалу застыла на месте, но потом тоже подошла.
Я держал Йоту подмышками. Эрис взяла одну ногу, Лия другую. Мы несли его, стараясь не споткнуться о последних крыс, включая ту, у которой не было задних лап, но которая всё ещё храбро тащилась за своими собратьями.
– Прости, – сказал Йота. Звук его голоса был утробным, исходящим из горла, которое быстро сжималось. Изо рта полезла пена. – Прости, хотел довести дело до конца…
– Замолчи и побереги дыхание.
Мы уложили его на длинный синий диван. Йота начал кашлять, выплёвывая ещё больше пены в лицо Лии, когда та склонилась, чтобы убрать волосы с его вспотевшего лба. Джайя схватила со стола с единорогом что-то вроде салфетки и вытерла ему рот. Лия, казалось, не обратила на это внимания. Она смотрела в глаза Йоте. В её взгляде я увидел доброту, жалось и милосердие.
Йота попытался улыбнуться ей, затем посмотрел на меня.
– Она была на лезвии его ножа. Старый… трюк.
Я кивнул, думая о том, как небрежно засунул этот нож за пояс. Если бы я порезался, не только бы у Йо пошла изо рта пена.
Он снова перевёл взгляд на Лию. Очень медленно поднял руку, будто она весила сотню фунтов, и коснулся лба тыльной стороной ладони.
– Моя… Королева. Когда придёт время… исполните свой долг. – Его рука упала.
Так Йота – которого я впервые увидел повисшим на прутьях своей камеры, как обезьяна – скончался. После всего, через что он прошёл, и каким бы крупным человеком он ни был, ему хватило всего лишь одного маленького пореза на голени, чтобы завершить путь.
Его глаза остались открытыми. Лия закрыла их, склонилась и прижала рот-шрам к его заросшей щетиной щеке. Только так она могла выразить поцелуй. Затем она поднялась и указала на дверь. Мы последовали за ней, обходя тушки нескольких крыс, умерших по пути к выходу. Лия остановилась, прежде чем выйти в коридор, обернулась и поднесла руки к горлу.
Йота заговорил в последний раз, как Фалада и Снаб.
– Королева Эмписа исполнит свой долг. Я в этом ручаюсь.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Ещё одна остановка. Подземелье. Решительная. Неземные звёзды. Тёмный Колодец. Гогмагог. Укус.
1
ы прошли по следу из мёртвых и раненых крыс к дыре в панели. Эрис даже помогла одному трёхлапому бойцу забраться внутрь, затем поморщилась и вытерла руки о рубашку (которая и так была вся в грязи и крови). Мы подошли к двери, ведущей на винтовую лестницу, которая, как я предположил, могла быть чем-то вроде запасного выхода для членов королевской семьи на случай пожара. Я похлопал Лию по плечу.
– Ещё одна остановка перед тем, как мы пойдём за Летучим Убийцей, – сказал я. – На уровне Глубокой Малин и камеры пыток. Ты сделаешь это для меня?
Она не возражала, только устало кивнула. На её щеке всё ещё виднелась кровавая пена. Я протянул руку, вытереть её, и на этот раз Лия не отпрянула.
– Спасибо. Там может быть тот, кто помог нам…
Она отвернулась прежде, чем я успел закончить. За пределами дворца, Вуди, Клаудия и их последователи – к настоящему времени они уже могли вырасти до размера настоящей армии – скорее всего вошли в город. Если бы им встретились казармы, где спали оставшиеся ночные стражи, серые люди могли даже расправиться с ними, и слава Богу, но здесь время было быстротечно и никаких волшебных солнечных часов, способных обратить его вспять.
Мы спускались по лестнице – вниз и вниз, круг за кругом. Никто не разговаривал. Смерть Йоты грузом давила на нас. Даже Радар чувствовала это. Она не могла находиться рядом со мной, спираль была слишком узкой для двоих, но она, идя следом с прижатыми ушами и опущенным хвостом, касалась носом моей икры. Воздух становился всё холоднее. Сочилась вода из лишайника на каменных блоках, уложенных здесь сотни лет назад. «Нет, – подумал я. – дольше. Возможно, даже тысячи».
Потом я почувствовал какой-то запах, очень слабый.
– Всевышние боги, – сказала Эрис и рассмеялась. В её смехе не было
