В общем, мне потребовалось двадцать три письма, шесть песен и, стыдно признаться, одна поэма.
Разумеется, дело было не только в письмах и песнях. Одними письмами женского сердца не завоюешь. Алверон и сам не сидел сложа руки. А после того, как он открыл Мелуан, кто был ее таинственным поклонником, он взял на себя львиную долю трудов, мало-помалу очаровывая ее своей скромностью и почтительностью.
Однако именно мои письма привлекли ее внимание. Именно мои песни заставили ее подойти достаточно близко, чтобы Алверон смог пустить в ход неторопливое обаяние своих речей.
И все равно, те письма и песни были моими лишь отчасти. Что же касается поэмы, на свете есть лишь одно, что могло сподвигнуть меня на подобное безумие.
ГЛАВА 70
НАВЯЗЧИВОСТЬ
Мы встретились с Денной возле трактира на Чокеровом проезде, где она жила, скромного заведения под вывеской «Четыре свечки». Выйдя из-за угла и увидев ее в свете фонаря, висящего над входной дверью, я ощутил прилив радости — просто оттого, что могу найти ее там, где искал.
— Я получил твою записку, — сказал я. — Представь себе, как я обрадовался!
Денна улыбнулась и сделала реверанс, приподняв юбку одной рукой. Да, на ней была юбка, а не замысловатое платье из тех, в каких ходят знатные дамы: простой кусок ткани, какие носят крестьянки, сгребающие сено или пляшущие в хороводе.
— Я была не уверена, сумеешь ли ты выбраться, — сказала она. — Все-таки все приличные люди давно уже спят.
— Признаться, я удивился, — сказал я. — Будь я любопытен, я бы поинтересовался, отчего ты до сих пор на ногах в столь поздний час.
— Дела, дела! — театрально вздохнула она. — С покровителем встречалась.
— Он снова в городе? — спросил я.
Она кивнула.
— И пожелал встретиться с тобой в полночь? Однако это… странно.
Денна спустилась с порога трактира, и мы пошли по улице рядом.
— Ну, в чьей руке кошелек, тот и… — она беспомощно развела руками. — Мастер Ясень всегда выбирает самое странное время и самое неподходящее место. В глубине души я подозреваю, что это просто какой-то одинокий аристократ, которому наскучило быть обычным покровителем талантов. Может, ему это добавляет перцу: он воображает, что участвует в каких-то темных интригах, вместо того чтобы просто заказывать мне песни.
— Так что же ты задумала нынче ночью? — спросил я.
— Да ничего, просто провести время в твоем приятном обществе, — сказала Денна, наклонилась и взяла меня под руку.
— Ну, в таком случае, — сказал я, — я хочу тебе кое-что показать. Это сюрприз! Доверься мне.
— Ой, это я уже двадцать раз слышала! — темные глаза Денны ехидно блеснули. — Правда, не все сразу и не от тебя.
Она улыбнулась.
— Ладно, буду толковать сомнения в твою пользу, а свои старушечьи колкости приберегу на потом. Веди меня, куда хочешь!
И мы отправились в Северен-Верхний на конном лифте. С платформы мы оба пялились на огни ночного города, точно бестолковые простолюдины, какими, собственно, и были. Я повел ее на долгую прогулку по булыжным мостовым, мимо лавчонок и скверов. Потом все здания остались позади, мы перелезли через невысокий деревянный забор и направились к темному силуэту заброшенного сарая.
Тут уж Денна не удержалась.
— Ладно, — сказала она. — Признаю: сюрприз удался! Ты меня удивил.
Я только ухмыльнулся и повел ее дальше, в темный сарай. Внутри пахло сеном и отсутствующей сейчас скотиной. Я подвел Денну к приставной лестнице, которая уходила во мрак у нас над головами.
— Это что, сеновал, что ли? — недоверчиво осведомилась Денна. Она остановилась и уставилась на меня странным, изумленным взглядом. — Ты меня ни с кем не путаешь? С какой-нибудь четырнадцатилетней крестьянкой по имени… — она беззвучно пошевелила губами. — Ну, в общем, с каким-нибудь деревенским именем.
— Гретта! — предложил я.
— Ну да. Ты, наверно, перепутал меня с девчонкой в корсаже с низким вырезом по имени Гретта?
— Не волнуйся, — ответил я. — Если бы я собирался тебя соблазнить, я бы подошел к делу иначе.
— В самом деле? — переспросила она и провела рукой по волосам. Ее пальцы принялись рассеянно заплетать косичку. Потом она спохватилась и растеребила ее. — Но в таком случае что же мы тут делаем?
— Ты же говорила, что обожаешь сады, — сказал я. — А сады Алверона особенно прекрасны. Я подумал, может, тебе там понравится.
— Ага, посреди ночи! — сказала Денна.
— Чудная прогулка при луне! — поправил я.
— Сегодня луны нет и не будет, — возразила она. — А если и будет, то так, узенький месяц.
— И тем не менее, — не отступал я, — много ли надо луны, чтобы наслаждаться благоуханием цветущего жасмина?
— На сеновале-то? — сказала Денна тоном, исполненным недоверия.
— С сеновала просто удобнее всего забраться на крышу, — объяснил я. — А оттуда — во дворец маэра. А из дворца — в сад.
— Но если ты на службе у маэра, — спросила она, — отчего бы не взять и не попросить тебя впустить?
— Ах! — театрально воскликнул я, вскинув палец. — Но как же приключения? Есть сто человек, которые могли бы просто пригласить тебя прогуляться в садах маэра. Но только один может провести тебя туда тайком!
Я улыбнулся ей.
— Денна, я предлагаю тебе уникальную возможность!
Она ухмыльнулась в ответ.
— Ты так хорошо знаешь тайные струны моей души!
Я протянул ей руку, словно приглашая ее сесть в карету.
— Прошу, миледи!
Денна оперлась на мою руку, поставила ногу на первую ступеньку лестницы, но тут же остановилась.
— Эй, постой, ты неучтив! Ты собираешься заглянуть мне под платье!
Я напустил на себя убедительный вид оскорбленной невинности и прижал руку к сердцу.
— Сударыня, я же джентльмен! Могу вас заверить, что…
Она хлопнула меня по затылку.
— Ты уже признавался, что ты не джентльмен! — сказала она. — Ты просто воришка и норовишь похитить мою невинность!
Она отступила назад и, передразнивая меня, отвесила поклон:
— Прошу, милорд!
Мы вылезли на сеновал, оттуда на крышу и спустились в сад. Серпик луны у нас над головой был тонок, как вздох, и так бледен, что почти не затмевал света звезд.
В садах было на удивление тихо для такой теплой и славной ночи. Обычно даже в этот поздний час парочки бродили по аллеям и шушукались на скамьях в беседках. Интересно, куда они все подевались? На бал какой-нибудь или на торжественный прием?
