и остальным прилетело…
– И что, серьезный кипиш?
– Серьезней не бывает, – Павлик тяжело вздохнул и помрачнел. – Реально всему карачун пришел. Чего тебе подробности рассказывать? Ты газеты почитай лучше, Интернет посмотри, куда ни глянь – вой стоит! Все пропало, дескать, в тартарары валится мир! Так и правда, – он болезненно скривился. – У меня же в один день лавочка моя накрылась, и, судя по всему, с концами… Ни клиентов, ни заработка, а перспективы – одна другой страшней… А ты говоришь: «гелик», бенефициар…
– А машина-то тут причем, не пойму?
– Так я ж старую-то продал! Товарищ аллигатор же напоследок обо всем позаботился! Письмо это, – Павлик тронул рукой лежащий на столе лист бумаги, – мне ровно через неделю водитель его привез. Передал его, ключи от машины, документы… Я в шоке, конечно, мычал что-то там, Игорю Сергеевичу даже звонить хотел, а Андрей, водитель его, улыбается: все, говорит, молодой человек, некому звонить, дескать. Шеф, мол, часа полтора назад как пределы Родины покинул, я прямо из аэропорта – к вам, поручение его последнее выполнить! Раскланялся и – адью. Я к машине вышел, трясет всего, поверить в счастье свое не могу, – Павлик горько усмехнулся. – А через пару дней егерь тот из Сокола звонит, Иваныч. Он и запчасть, как выяснилось, заказал, и отремонтировал моего старичка, и эвакуатор до Москвы зарядил с машиной… Встречайте, мол, товарищ Павел, вашего железного коня! Ну приехал «гелик» мой, а я и думаю: ну и на хрена мне, интересно, два «гелика»? Вот и продал, конечно, своего – на новом-то всяко сподручнее ездить будет. Первый месяц спать не мог – все в счастье собственное не верилось! Выйду утром, гляну – аж душа поет! А потом…
– Вот что потом? Я одного понять не могу, – Василий пожал плечами и посмотрел с недоверием. – Что ты убиваешься-то тут? Машину отжал у хозяина жизни и убивается! Странные люди пошли…
– Нормальные люди! – Павлик раздраженно пристукнул рукой по столу. – Это просто ты в деревне своей от реальности оторвался! Говорю же: карачун всему пришел! Ни заработка нет, ни перспектив, а громадину эту прожорливую содержать – доходы, знаешь, какие нужны? Я на нем по первости пару раз на дальняк мотанулся, ясен пень! У него ж расход такой, что бензоколонку свою, по хорошему, заводить нужно! А страховка, а стоянка для него, а содержать как все это теперь, не подумал? Вот и я вначале тоже не подумал, пока перло… Решил такой: справлюсь, чего там! Зарабатывать больше надо! А как рухнуло все в тартарары, так не до «гелика» уже… Как бы самому теперь выжить! Бизнеса нет моего, заработки – ноль, перспективы – одна другой мрачнее, зато «гелик» новый под жопой! – он горестно вздохнул и обнял голову руками. – Продать – жалко… Да и кто сейчас купит-то его в уме здравом?.. Самому содержать – сил нет. Вот и выходит, что товарищ аллигатор мне этим подарком прям подсуропил! – Павлик еще некоторое время помолчал, страдальчески кривясь и покусывая губу, а потом бросил взгляд на приятеля и с кривой усмешкой покачал головой. – Главным бенефициаром, кстати, тут Игорь Сергеевич вышел, как ни крути, изо всей истории! Вот кому подфартило в итоге не по-детски…
– Хрена – фарт! Бизнес отдать заставили! Странное у вас представление о фарте, гражданин, как я посмотрю…
– Дурень ты, – Павлик улыбнулся и покачал головой. – Ты вправду, что ли, так и не понял ничего?
– А что я, по-твоему, понять должен?
– Товарищ аллигатор, Василий, в самое выгодное для себя время с бирюльками своими расстался. До меня же тоже, только потом доперло все, когда уже в самом разгаре карачун был, что ему-то на церемонии двойной подарок сделали. Он же мне как стал свой инсайт про пирамиду ту излагать, так и сказал: херню мы, говорит, все вместе какую-то построили, которая права на существование не имеет… И добавил еще, кстати, что сам-то он тоже руку приложил ко всему этому. И сам же отметил, что удержать эту хрень никак нельзя, потому что отстроена она криво! Я тогда, как и он, в переносном смысле его откровение воспринял… Как аллегорию… А в итоге-то что оказалось? Как продал он империю свою, так пирамида, в натуре, рухнула, причем по всему миру… И активы его аллигаторские сейчас бы в труху и прах превратились, если б не история та. И что в итоге мы имеем в сухом остатке? Аллигатор наш за хорошие деньги с барахлом своим расстался, вовремя отскочить успел, чтобы обломками от разрухи его не накрыло, и на пляже теперь с любимой женщиной до конца своих дней кайфовать может! А если б у него желание появилось, – Павлик фыркнул, – он бы сейчас за эти деньги не один банк бы купил, а несколько, да и газет с десяток, наверное. Сейчас же на хрен никому не нужно ничего, реально – мрак сплошной и туман впереди по курсу.
– Хм… – Василий задумчиво навис над блюдцами с восточными плюшками и, помедлив, выудил из одного кусочек пахлавы, – интересный взгляд на ситуацию, как говорится! Как заправский олигарх рассуждаешь!
– Время просто подумать было да дважды два сложить. Ладно… – Павлик махнул рукой и оглянулся, выискивая глазами официанта. – Еще что-то будешь?
– Куда? – Василий хлопнул себя по животу и протестующе помотал головой. – И так под завязку, да еще и с отвычки. В деревне ни севиче, ни арачеры нема… Так что поберечься необходимо. Давай считаться, мне завтра с утра вставать рано… Съезжу к старикам, а то три месяца сына не видели.
– Дело хорошее, – Павлик согласно кивнул и повернулся к выросшему у стола официанту. – Посчитайте нас, пожалуйста, Рамзан!
– За счет заведения, – Рамзан почтительно склонил голову, еле заметная улыбка тронула его губы. – Хозяин приносит извинения, что не может с вами попрощаться, но просил передать: ужин – подарок от него, – он мгновенно растворился в полутьме зала, а Василий восхищенно тряхнул головой и дернул Павлика за руку.
– Офигеть, товарищ олигарх! Ужин – тоже приз? Поговорил с Азизом – вот тебе и харчи бесплатные?!
– Сам в шоке… – Павлик покрутил головой, выискивая глазами фигуру хозяина ресторана, а потом обречено развел руками. – Тянется еще шлейф от Игоря Сергеевича, и сколько тянуться будет, одному богу известно. Ну что, пошли?
Через пару минут приятели уже стояли на свежем воздухе возле черной громады «Гелендвагена». Октябрьский вечер был неожиданно теплым, по-осеннему глубокое небо утопало в россыпи звезд.
– Красота! – Павлик задрал голову и осмотрелся, зацепившись взглядом за белую скатерть
