Гиб Аянфаль не смог ответить сразу. Близость прыжка захватывала его неукротимым волнением, и он сильно сомневался в том, что сможет собрать внутри себя достаточное внимание. Он никогда не задумывался, что одной лишь силой воли сможет разрушить собственное тело, обратив пыль против него!
– У тебя должно будет получиться! – горячо произнёс Ае, безошибочно считывая его настроение, – я в тебе не сомневаюсь! Ведь я видел своими глазами как у подножия башни ты шагнул сквозь пространство, а это ни что иное как более мягкий вариант прыжка. Это не прошло для тебя без болезненных последствий, потому что ты строитель, и не вполне к такому готов. Но ты делал это! В тебе есть то, что позволяет преодолевать расстояния не только так, как ты привык!
– Если бы я знал, как это у меня выходило! – воскликнул Гиб Аянфаль, – я не понимал, что делаю, и оказывался в другом месте, только потому что испытывал желание, которое превосходило меня!
– Это же желание нужно тебе и сейчас! Постарайся вспомнить все свои чувства и попробуй шагнуть. Точно так же, но без тела.
Ае отстранился, ожидая его решения. Он снова взглянул на звёзды, должно быть вновь прислушиваясь к далёкому зову. Родич не говорил сего прямо, но строитель чувствовал, что дальнейшее промедление бессмысленно. И то, что он тянет время, путаясь в собственных опасениях и привязанностях, может обратиться не очень желательными последствиями. Наверняка даже аба Альтас, всегда казавшийся ему исполненным постоянства, смог бы совершить прыжок в этой ситуации.
А значит, должен прыгнуть и Гиб Аянфаль. Его обдало волнительной дрожью, а внутри зашевелился страх. Лучше не думать пока о том, что будет спустя несколько дней, сжать привычное асайское планирование до пределов ближайших мгновений, не заглядывая дальше. Вокруг них молчаливые глубины вселенной, которые никак не преодолеть без прыжка.
– Давай начнём, – сказал он, как будто вынося приговор самому себе.
Ае, помедлив с ответом, окинул его проницательным взором, точно выясняя насколько искренны эти слова, после чего протянул вперёд обе руки.
– Возьмись за меня, – сказал он, – я открою тебе свои мысли и состояние. Постарайся забыть страхи, Янфо. Слушай мои намерения и делай их своими. Просто следуй за мной. Мы не должны разлучиться.
Гиб Аянфаль, внутренне трепеща, взял его за руки, переплетая пальцы и прижимаясь ладонями к ладоням родича. Ае склонил голову, упираясь лбом в его лоб. Голубые глаза погасли, и Гиб Аянфаль, скрепившись, сделал то же самое.
Мгновения тишины показались бесконечно долгими, прежде чем в сознание потянулись первые веяния, бывшие мыслями Ае. Он ощутил, как белое внутреннее поле старшего родича захватывает его собственное подобно кокону. Всё, что ему оставалось – только следовать, отрекаясь от себя и, возможно, отдавая власть над своим телом Ае.
– Мы скоро увидим друг друга, Янфо, – прозвучал в тишине голос, столь близкий и тёплый в сей волнительный момент.
Гиб Аянфаль изо всех сил захотел поверить этим словам. Пройдёт всего миг, он даже не успеет ничего ощутить, как его пыль вырвется на волю вместе с Ае. Он обратил взор на своё внутреннее поле, а затем и внутрь тела на неукротимый бег пыли. Он и так быстр из-за волнения, но не такой, как после пространственных переходов. Пыль должна течь быстрее, и строитель усилием воли попытался разогнать её, полностью отдавая правление собой на милость Ае.
Лоб старшего родича раскалился так, что он ощутил боль от соприкосновения с ним. Гиб Аянфаль позволил себе взглянуть на него живым взглядом. Лицо Ае сосредоточенно, по щекам медленно ползут очертания проступающих сосудиков пыли. Он уже почти готов, вот-вот его тело рухнет здесь и останется покинутым навсегда.
Волнение резко всколыхнулось, и Гиб Аянфаль со страхом ощутил, что внимание его обращено совсем не туда, куда надо. Он тревожится об Ае, и о себе, не может выбросить из головы ужас перед прыжком. Даже то, что его поле утонуло в поле родича, а тело охвачено его мыслями, кажется, не имеет силы перед внутренним сопротивлением. Гиб Аянфаль закрыл глаза, крепче сжимая ладони Ае, которые стали настолько горячими, что их невозможно было держать.
«Сосредоточься, Янфо. Ты должен следовать. Просто отпусти пыль», – звучало в сознании, и Гиб Аянфаль как мог пытался исполнить эти наставления, лишь в единый миг ощутив острое сомнение в себе самом, которое в миг стёрло на нет все его старания. Его тело никогда не покинет капсулу.
Он вновь распахнул глаза и наткнулся на взор родича. Глаза его широко открыты, но вся кожа уже сплошь покрылась пылевыми каналами. Ае слишком глубоко вошёл в состояние грядущего прыжка, и просто не сможет остановиться, чтобы ещё раз подтолкнуть младшего родича.
Гиб Аянфаль чувствовал, как быстро колышется вокруг волновое поле, стараясь захватить его с собой, но страхи и сомнения дают свободно отдаться этой воле. Пальцы Ае чуть дрогнули, а в следующий миг его резко подбросило вверх мощным разрядом волн. Гиб Аянфаль отлетел в дальний угол, отброшенный сильным толчком прямо в грудь, и это окончательно выбило его из сосредоточения.
– Ае! – вскричал он, вскакивая на ноги и тут же бросаясь к распростёртому на полу телу родича.
Ае лежал лицом вниз. Вверх от его спины и головы поднимался белёсый дымок обожжённой пуры. Гиб Аянфаль с ужасом увидел, что волосы родича частично рассыпавшись в пепел – они лишись пропитывавшей их пыли, а прямо на макушке зияет дыра, подобная очень большой энергометке. Внутренне замирая, Гиб Аянфаль осторожно повернул голову родича на бок, заглядывая в лицо. Оно ничего не выражало, а открытые глаза точно подёрнула мутная пелена. Гиб Аянфаль заметил, что на к его пальцам пристал тонкий слой пуры, отделившейся от кожи родича. Он тут же отстранился, испугавшись, что своим прикосновением доставил Ае боль.
«Янфо, сосредоточься на себе», – вдруг прозвучало в сознании, – «Оставь моё тело! Я сейчас окончательно избавлюсь от него, и ты должен сделать так же! Янфо, это наш единственный шанс!»
– Ае? – Гиб Аянфаль позвал его и вслух, немного растерявшись и поначалу принимая голос за иллюзию, порождённую его собственным сознанием. Однако, он последовал зову этого голоса и, сев в дальнем конце капсулы, вновь попытался сосредоточиться на внутреннем движении. Пыль его слабо ускорилась, однако у него всё же не получалось следить только за ней: его снедало беспокойство за родича, и потому он то и дело бросал напряжённые взгляды на его тело. Оно всё больше разрушалось, постепенно рассыпаясь в пуру. Бело-голубые одежды, когда-то скрывавшие под собой крепкий стан, медленно оседали и тускнели, превращаясь в бесформенные куски тканной материи.
А между тем капсула начала заполняться странными волнами, которых прежде не было. Очень густые, они стискивали голову информационным хаосом, ещё более неясным, чем дикие волны, и одновременно не впускали внутрь себя, с каждым мигом становясь всё напористей. Гиб Аянфаль закрыл лоб руками, чтобы хоть как-то от них оградиться. Его пыль, растревоженная чуждым веянием, потекла быстро, обжигая тело изнутри. Гиб Аянфаль глубоко втянул в себя нагревшийся воздух, вздыхая. Он вновь ощутил присутствие: некто был рядом с ним, прямо вокруг. Как будто некое бесплотное существо поглотило его целиком.
