и сейчас уже некого призвать к ответу.
— И вы сможете так легко все забыть? — вскинул я брови.
— Нет, наверное. Но я постараюсь. А вы… поговорите с Яскером.
— Мы не друзья с Яскером, вопреки расхожему мнению…
— И все-таки он вас ждет, — сказал Корнилин и добавил в ответ на мой удивленный взгляд. — Мистики могут разговаривать друг с другом на больших расстояниях. Он уже все знает.
Второй раз за этот день мне пришлось воспользоваться Камнем Путешественника. В Оке Мира, куда я телепортировался, был приглушен свет и стояла тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтанчиков вдоль стен. Хранитель портала вяло кивнул мне и снова уставился в книгу, которую читал до моего появления. По пути до кабинета Яскера я встречал лишь неподвижный конвой, почти сливающийся со стенами. Никто меня не останавливал и даже не поворачивал головы в мою сторону, поэтому я просто пересек уже известный мне круглый зал с красивыми барельефами и подошел к большим, резным дверям, тут же распахнувшимся передо мной, едва я хотел постучать.
Вот я и снова в кабинете главы государства, в смятении стою перед Яскером, не зная, куда деть руки.
— Заходи, Никита Санников… я ведь обещал, что мы еще встретимся.
Я нерешительно прошел по мягкому ковру и замер возле стола, за которым сидел вождь Империи, сцепив пальцы в замок. Надо было сказать хотя бы «здравия желаю», но слова никак не шли на язык и я молчал.
— Ты узнал тайну Незеба… и тебя смутила вся эта история? — подсказал Яскер, когда я так и не смог ничего произнести.
Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть в ответ. Кто я в общем-то такой, чтобы требовать объяснений у главы Империи? Меня удивлял даже тот факт, что я сейчас нахожусь в его кабинете. Яскер встал со своего места, обошел стол и опустился на этот раз на один из стульев возле меня и кивнул на соседний. Я, чувствуя себя не в своей тарелке, сел рядом.
— Увы, политика — вещь грязная. Я занимаю этот пост уже давно и вот что я тебе скажу. Не важно, с чего все начиналось. Покопайся в истории любого народа и найдешь там только войны, преступления и безумства. Быть может, важнее то, чем все заканчивается? Счастливы ли наши граждане? Есть ли у них крыша над головой, гордятся ли они своей страной, с уверенностью ли смотрят в завтрашний день? Мы построили сильную Империю, мы защищаем своих граждан, а они отвечают нам любовью и преданностью. Только это имеет значение.
Я поднял глаза на Яскера и мой язык наконец-то отклеился от неба.
— Вы разделяете его методы?
Голос был хриплым, будто я не пользовался им очень давно. Яскер улыбнулся, но взгляд его холодных глаз я выдержать не смог.
— Сила, даруемая пси-солью, велика и… заманчива. Но я не Незеб, я не убежден, что это правильный путь. Найденная тобой информация будет строго засекречена, как и все отчеты по операции на дне Мертвого моря. Не было никакой пси-соли. Все! Пусть это останется между нами и умрет прямо здесь.
Мне оставалось лишь кивнуть. Я повернул голову и посмотрел в окно — дно Мертвого моря находилось далеко отсюда, но алеющее пятно на горизонте, похожее на утреннюю зарю, было прекрасно видно. Будто солнце решило подняться с другой стороны. Наверное все жители Мертвого моря, кто не спал в эту в эту минуту, с удивлением задирали головы вверх. А может они видели пожар, внезапно охвативший всю пустыню, и надеялись, что он не доберется до них…
Я же хотел, чтобы Мертвое море не просто сгорело, а чтобы этот кусок аллода отломился от Игша и навсегда растворился в астрале, словно его и не существовало. Каким неведомым силам было угодно, чтобы эта книга — одна единственная из уцелевших — попала мне в руки? Я уже жалел, что прочитал ее. Из трех Святых Триединой Церкви именно Незеба любили и почитали больше всего: великий отец, основатель Родины… разочароваться в нем, будто потерять часть самого себя, ведь задето самое важное, глубинное и оттого особенно болезненное — вера. Со знанием, которое я приобрел, сложно смириться, оно тяжким грузом повисло на душе. И я понял, что никогда никому о нем не расскажу.
Корнилин прав, надо попытаться вычеркнуть все из памяти. И я буду стараться. Но все же… что-то во мне необратимо изменилось в ту длинную ночь, когда небо над Мертвым морем стало багровым.
Глава 28. Война и спорт
На улице занимался рассвет. Большие напольные часы в углу кабинета гулко пробили шесть раз. Возможно Яскер, будучи мистиком, как-то воздействовал на меня своей магией, но его голос звучал успокаивающе. Мысли перестали метаться в голове и я даже почувствовал некоторое примирение с самим собой — то, чего мне так не хватало в последние дни.
В дверь бодро постучали и на пороге показался Командор Хранителей.
— Здравия желаю!
— А, Штурм, — Яскер снова уселся за свой стол и взял в руки какие-то бумаги, — ты как раз вовремя. Забирай своего пацана. У меня еще масса дел!
Он углубился в чтение, ни на кого больше не обращая внимания.
— Давай, Санников, на выход, — Штурм Бешеных мотнул головой на дверь и посторонился, выпустив меня из кабинета первым.
Око Мира потихоньку начало просыпаться, лампы засветились ярче, по коридорам потянулись первые служащие. Командор неспешно, заложив руки за спину, вышагивал по красному ковру. Он хмурил брови, размышляя о чем-то видимо не очень приятном, и я молча шел рядом, не решаясь заговорить.
— Слышал, на дне Мертвого моря все завершилось успешно… Как твои ребята?
— Живы.
— Я рад. Надеюсь, ты не расстроен, что пришлось немного помочь Комитету?
— Нет, но… мне бы хотелось, по возможности, избегать этого в будущем.
— Мне бы тоже, — Штурм задумчиво уставился себе под ноги и на его лбу пролегли глубокие морщины. — Но иногда приходится делать не то, что хочется, а то, что нужно.
Он замолчал, и я почувствовал, как пространство вокруг нас наэлектризовалось. Мимо, чеканя шаг, прошествовала глава Комитета Елизавета Рысина с непроницаемым лицом.
— Товарищи, — кивнула она нам не останавливаясь.
Штурм проводил ее взглядом, пока она не скрылась за
