Зигфрида обучить меня психологии. Чтобы грамотно спорить с сомневающимися, понимаете? И кое для чего еще. – Она благосклонно взглянула на Эстреллу и Стэна. Они сидели, внимательно слушая ее, и держались за руки. – Например, я могу совершать бракосочетания. Могу провести погребальную службу. Если кому-нибудь понадобится. В сущности, когда мы разговаривали на приеме, я проделывала как раз это. Одному человеку со старой Земли не понравился способ, которым хичи избавляются от тел покойников.
Стэн с сомнением посмотрел на нее.
– Кажется, я не знаю, как они это делают.
Она сухо взглянула на него.
– Может, вам и не стоит знать. Они помещают тело в один из рыбьих прудов – видели их? С зубастыми рыбами? Рыба пожирает тело, а потом – это щекотливое дело – скорбящие съедают рыбу.
Она помолчала, дожидаясь, пока Стэн и Эстрелла усвоят услышанное. Новость им явно не понравилась. Тогда она снова им улыбнулась.
– Я упомянула, что могу совершать бракосочетания?
Стэн сглотнул.
– Доктор Макклюн, мы оба не очень религиозны.
– Я так и думала, Стэн. Но, если вы любите друг друга, вам захочется иметь официальный документ.
– Что ж, – сказал Стэн, глядя на Эстреллу, – если сформулировать таким образом, можно предположить…
– Нет, – твердо сказала Эстрелла. – Мы ничего не предполагаем. Мы точно знаем, что хотим пожениться. Вы сможете это проделать? И как можно быстрей.
V
Ну, очень быстро не получилось. Все оказалось не так уж просто – Джель-Клара Мойнлин не позволила. («Я теща жениха и свекровь невесты, милая. Предоставьте все мне, и я все сделаю».) И она действительно сделала. Сказала, что необходима музыка. И цветы. И свадебное платье для Эстреллы. И друзья, чтобы пожелать невесте и жениху счастья. А если собрать всех друзей, то не только их квартира, но и дом Клары окажется слишком мал. Единственным подходящим помещением поблизости оказался главный зал Института, и Институт с радостью предоставил его человеку, который в определенной степени помог спасти Ядро.
Когда Стэн и Эстрелла прибыли на церемонию, они пришли в восторг.
– Розы! – удивленно воскликнула Эстрелла. – И посмотри – каллы! Интересно, где они их взяли? Как ты думаешь, Марк Антоний мог их сделать на пищевой фабрике?
Стэн был уверен: нет предела тому, что способен сделать Марк Антоний из пищи CHON с добавкой некоторых элементов. Но он дивился другому.
– Где они взяли оркестр? – На платформе в дальнем конце зала разместились с полдюжины хичи и выводили мелодии на разных инструментах – не только на барабанах, пианино и паре банджо, но и на трубе и кларнете, как будто это анатомически было возможно. Стэн даже узнал мелодию. «Как приятно тебя обнимать» – исполнение точно такое, как на диске, который подарила им Клара.
– Черт побери! – сказал Стэн с удивленной улыбкой. Оркестр играл не как Диззи Гиллеспи. Это был сам Диззи Гиллеспи. Хичи только делали вид, что играют, а подлинная музыка доносилась из громкоговорителей, расставленных вдоль всего зала.
Но когда Стэн осмотрелся, Эстрелла исчезла. Он успел увидеть, как она в сопровождении Клары, Соль и нескольких женщин хичи, которых он не узнал, исчезает в глубине Института. Но долго смотреть ему не пришлось, его сразу окружили поздравляющие: Зигфрид и Достигающий, доктор Кусмероглу, корабельный мозг Клары Гипатия и десяток других личностей, которых он узнавал с трудом или вовсе не узнавал. Все они были рады встрече с ним. Если личности были органические, они хлопали его по спине (мужчины) и обнимали и целовали (женщины). У виртуальных личностей были свои способы поздравления – от воздушных поцелуев до помахивания рукой, но все поздравляли от души. И вот, как раз когда два надзирателя Древних с планеты у Светло-желтого солнца номер Четырнадцать хлопали его по спине и пожимали руки, Стэну пришла в голову запоздалая мысль.
– Черт побери, – обратился он сразу ко всем собравшимся и, осмотревшись, увидел Зигфрида фон Психоаналитика. Тот увидел, что Стэн машет ему рукой, и вежливо спросил:
– Да, Стэн?
– Я не подумал. Мне нужен шафер. Вы не можете?..
Зигфрид мог. Он сказал, что считает это честью, и на какое-то время исчез. И вернулся в совсем другом одеянии. На нем были полосатые брюки, рубашка с красивым галстуком, а на лице широкая улыбка.
Впрочем, у Стэна не было времени восхищаться своим шафером. Все окружили его, большинство органических совали ему стаканы с вином (Стэн всем отказывал: он умел учиться на собственных ошибках). Большинство мужчин шептали ему на ухо шутки – Стэн их часто не понимал, а большинство женщин говорили ему, как ему повезло, что у него будет ребенок.
И, сказав все это, они обычно опять повторяли то же самое.
Такое внимание еще не успело вызвать у Стэна раздражение (впрочем, его терпение было на исходе), когда он заметил, что толпа поздравляющих редеет. Один за другим они отходили от него и занимали места на стульях и насестах, оставив широкий проход. Стэн увидел, что в начале прохода стоит Ровена Макклюн в роскошном белом шелковом платье. Если и его изготовил Марк Антоний из компонентов CHON-пищи, Стэн готов был считать его великим кутюрье.
Ровена Макклюн улыбнулась Стэну и подозвала его к себе.
Стэн понял намек. К тому времени, как он занял место рядом с ней, оркестр прервал исполнение «Чая для двоих» Фэтса Уоллера, и все хичи стояли молча и неподвижно. Из громкоговорителей полилась другая музыка. Это был свадебный марш Мендельсона в исполнении неведомого симфонического оркестра. Из коридора показалась Джель-Клара Мойнлин с букетом лилий в руке и медленно прошла по проходу. Мгновение спустя за ней последовала Эстрелла. На ней было платье из тончайшего белого шелка с кружевами. Стэн не мог представить себе, откуда оно явилось. Живот Эстреллы был достаточно велик, чтобы вместить арбуз. Глаза у нее оставались чуть раскосыми. Да и остальные черты лица никогда не были особенно красивыми… но для Стэна она была ослепительно прекрасна.
Он крепко взял ее за руку, и они повернулись лицом к Ровене Макклюн. Та улыбнулась и начала:
– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня…
Была еда для всех и выпивка, а джаз исполнял любимые номера Стэна: «Бумажная кукла», и «Блюз Сен-Луиса», и «Больница Святого Иакова», и с полдюжины других знаменитых блюзов. Хичи делали вид, что играют все это. Вначале новобрачные протанцевали обязательный тур вальса, потом все превратилось в некое подобие бального зала. Танцевали и люди, и хичи.
Стэн и Эстрелла на своих почетных местах ничего не пили, но не есть не могли. Это было невозможно. Марк Антоний превзошел
