себя. Свежие охлажденные сырые устрицы. Замечательные тонкие сосиски в крошечных булочках. Вазы со свежими ананасами и черникой, вишней и киви, все это охлажденное, со свежими капельками росы (конечно, все изготовлено Марком Антонием). Стэн съел много. Эстрелла тоже, вероятно, из вежливости, и Стэн не удивился, когда она отправилась в туалет. Но заметил, что, вернувшись, она выглядела как-то подавленно. Он подумал, не последовать ли ее примеру, но тут между ними возникла Гипатия Александрийская.
– Эстрелла, «Аист» показывает, что с ребенком что-то происходит! Как вы себя чувствуете?
Эстрелла принужденно улыбнулась.
– Думаю, я просто слишком много съела…
Гипатия покачала головой, украшенной драгоценными камнями.
– «Аист» свидетельствует не об этом. Думаю, вам стоит отправится в родильную. Я уже вызвала доктора Кусмероглу. Пошли! Немедленно!
VI
И снова Стэн из центра всеобщего внимания – по крайней мере 50 процентов внимания принадлежали ему – перешел к роли незаметного наблюдателя. Впрочем, ненадолго. Только что Эстрелла принимала поздравления и добродушные подшучивания. В следующее мгновение в сопровождении десятка женщин из числа гостей во главе с доктором Кусмероглу она исчезла. Конечно, в зале осталось много гостей. Но теперь все собрались небольшими группами, оживленно обсуждая неожиданное развитие событий, и Стэн стоял в одиночестве, глядя вслед исчезнувшей новобрачной.
Пожалел его Достигающий.
– Выражаю сочувствие, – провозгласил он, беря Стэна за руку своей скелетоподобной рукой. – Пошли.
Он не сказал куда. Ему это было не нужно. Он был очень силен, а Стэн не сопротивлялся.
Впервые Стэн оказался в закрытой для посетителей части Института. Было интересно и загадочно. Через открытые двери, мимо которых они проходили, Стэн видел странные механизмы (?), или мебель (??), или предметы искусства (???). Несмотря на обстоятельства и на то, что он постоянно задевал головой за низкий потолок, он жалел, что не может как следует все это рассмотреть. Но такой возможности у него не было. У Достигающего была определенная цель. И только когда они почти достигли ее, он остановился и посмотрел на Стэна.
– Должен упомянуть одно обстоятельство, имеющее отношение к только что проведенной вами с Эстреллой церемонии, – заявил он.
Стэн взорвался: у него было о чем подумать, и он не стал терпеть свойственной хичи медлительный способ изъясняться.
– Не тяни, упоминай, – ответил он.
Мышцы живота хичи под туникой бешено извивались.
– Дело, конечно, не самое важное, – сказал Достигающий. – Так получилось, что мы с Соль недавно говорили о будущем. О нашем общем будущем.
Это привлекло внимание Стэна.
– Что значит «общем»? Я думал, брак для вас…
– Да, глупый древний человеческий обычай. И зачем говорить «брак»? Разве я упоминал слово «брак»? Это вообще не обсуждается.
– Что же тогда? – спросил Стэн.
Достигающий расставил костлявые пальцы.
– Только одно. Совместная перемена жилища, одно время я и она живем в одном доме, потом в другом. У нас теперь будет общее жилище.
– А какая разница?
– Очень большая! Общее жилище – исключительно временное состояние. Оно будет продолжаться, только пока воспитывается и становится взрослым ребенок. Ты понял, что я сказал?
– Думаю, да. Временное, но лет на двадцать.
– Совершенно верно. А теперь – вот место для тебя.
Место оказалось прекрасным – роскошный балкон с ароматными папоротниками и цветущим мхом. У маленького столика Стэна кое-кто ждал.
– Составлю тебе компанию, Стэн, – сказал Зигфрид фон Психоаналитик. – Я знаю, каково тебе сейчас.
Стэн не стал спрашивать, откуда искусственный интеллект это знает. Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что Достигающий и Соль собираются жить вместе.
– Спасибо, – сказал он и опустился в мягкое – настоящее – кресло.
Зигфрид сказал:
– Пожалуйста, – замолчал и принялся разглядывать Стэна.
Это что-то новое. Невозможно, чтобы в реальном времени он испытывал затруднения с подбором слов, поэтому Стэн решил, что Зигфрид чего-то ждет от него. И спросил:
– Вы хотели о чем-то поговорить со мной?
Зигфрид как будто продолжал колебаться.
– Я знаю, что с тобой говорила Ровена Макклюн, – сказал он.
Стэн испытывал сильное искушение рассмеяться.
– Еще бы! И смотрите, что из этого вышло.
– Но она говорила еще о чем-то?
– О, – с облегчением сказал Стэн. – Она считает, что я должен учиться.
Зигфрид кивнул.
– И что ты об этом думаешь, Стэн?
Стэн думал совсем не об этом. Он без особого интереса пожал плечами.
– Может быть. То есть рано или поздно придется. Но сейчас у меня другое на уме, и к тому же я не знаю, чему учиться.
– Понятно, – ответил Зигфрид, поглаживая подбородок и делая вид, что обдумывает услышанное. Стэн знал, что все это игра. – Что ж, ты можешь изучать все, что захочешь. Все, что должен знать образованный человек. Историю. Политическую науку – впрочем, это неверное название, потому что в политике особой науки нет. Как и экономика, изучение общества и прочее подобное – это в основном изучение поведения людей, так что на деле все это отрасли психологии… О, прости, – сказал он, заметив выражение лица Стэна. – Я не хотел выражаться так… сложно. Кажется, у тебя есть вопрос.
– Определенно. Вопрос – зачем?
Зигфрид как будто обиделся.
– Я не очень уверен в смысле твоего вопроса, Стэн. Если ты спрашиваешь, зачем ты должен учиться, ответ: затем, что можешь. У тебя хорошая голова, но в ней не очень много знаний, которые помогли бы тебе в той жизни, которой ты, по-моему, должен жить. Если тебя интересует, почему я упомянул именно эти предметы, – неожиданно лицо его стало очень серьезным, – то вот почему: все они имеют отношение к искусству – не скажу науке – управления.
Стэн начал тревожиться.
– Вы хотите сказать, что я должен знать, как голосовать на выборах? Как выбирать, если у нас будут выборы?
– Или быть избранным, Стэн, – мягко сказал Зигфрид. Он поднял руку, предупреждая возражения. – Если не ты, то кто? Кто-то должен. Миллионы людей в Ядре нуждаются в правительстве.
Стэн смотрел с сомнением – и действительно сомневался.
– Разве не этим занимаются сохраненные сознания?
– Да, они делают это для хичи. Конечно, они мудры, справедливы и все такое. Но они не люди. Они мыслят не так, как мы. Сохраненные сознания отлично это понимают; я уверен, что они откажутся править людьми, даже если их попросят.
Стэн немного подумал.
– Но у нас уже есть правительство, которое может нам помочь. Во внешней галактике столько планет, у них должно быть правительство…
Зигфрид покачал головой.
– Нет, Стэн. Такого правительства никогда не было. Всегда существовали разногласия, которые никто не мог разрешить. А то немногое, что было, давно исчезло. Ты разве не знаешь, что теперь в Ядре больше людей,
