него пыткой. Он и раньше не был уравновешенным, теперь мог срываться по любому поводу. Больше других, естественно, доставалось Гала́. Дали́ мог позволить себе ударить её, а однажды даже сломал ей два ребра. Правда потом, когда его ярость проходила, он старался относиться к ней с ещё большей нежностью.
Когда заболела Гала́, когда стало ясно, что дни её сочтены, Дали́ поставил её кровать так, чтобы она могла видеть море. По ночам приходил к ней в комнату, ложился на соседнюю кровать, чтобы быть рядом с умирающей Гала́.
В 1892 году, в возрасте 88 лет, Гала́ умерла. Согласно завещанию, Дали́ должен был похоронить её в замке в Каталонии, но для этого её тело необходимо было вывезти без юридической волокиты. Дали́ нашёл жутковатый выход, покойную набальзамировали, одели в её любимое красное платье от Диор, «посадили» на заднее сиденье её «Кадиллака», перевезли в замок и похоронили в склепе замка. Несколько ночей Дали́ стоял на коленях перед могилой Гала́ и не мог примириться с её кончиной. У него начались странные галлюцинации, которые свидетельствовали о серьёзном психическом заболевании.
После смерти Гала́ всё эксцентричные забавы Дали́ исчезли навсегда. Он перестал есть, кричал, плевал в медсестёр, царапал ногтями их лица. Говорил он с трудом, то и дело захлебываясь в рыданиях. Мог часами нечленораздельно мычать. Он больше ничего не рисовал, только бродил по комнатам замка и бормотал бессвязные фразы о том, какая Гала́ была красивая.
Сальвадор Дали́ пережил Гала́ на 7 лет. Он надеялся воскреснуть, согласно его завещанию после его смерти тело его набальзамировали и замуровали в пол в одной из комнат, где сейчас расположен театр-музей Дали́.
…человек вместе с его дерьмом
У британского писателя Джорджа Оруэлла есть эссе о Дали́ и его творчестве, в котором он отмечает ярко выраженную некрофилию и копрофагию (тяга к экскрементам), которые можно обнаружить в полотнах Дали́. Писатель приходит к выводу, что «такие люди как Дали́ нежелательны, а общество, в котором они могут процветать, имеет какие-то изъяны».
Так хочется согласиться с писателем, но, увы, человеческое общество никогда не было и не будет совершенным (у него всегда будут изъяны), и гений Дали́ лучшее тому свидетельство. Именно гений, поскольку Дали́ своим творчеством и, не в меньшей степени, своей жизнью, помогает нам избавляться от благостного отношения к жизни настолько, насколько каждый из нас на это способен.
Можно избавлять от благостного отношения к жизни как маркиз де Сад[976], как Луи Селин[977], как Альбер Камю[978], а можно как Сальвадор Дали́.
Как говорил сам Дали́:
«человека надо принимать как он есть, вместе со всем его дерьмом».
Хотя порой так хочется спрятаться за гламур, т. е. по существу сделать вид, что в жизни людей дерьма больше не стало.
…Гала́ – жена Дали́
В заключении могу сказать, что Дали́ и Гала́ стали примером того, как могут сосуществовать две неистовые и неординарные натуры более полувека, оставаясь преданными друг другу в особом понимании этого слова.
Дали́ говорил:
«Гала́ – единственная моя муза, мой гений и моя жизнь. Без Гала́ я никто».
Поэтому не будет преувеличением, если мы назовём Гала́ настоящей женой для Дали́, в особом понимании этого слова.
Гамида Ханум Джаваншир-Мамедкулизаде: железная леди Карабаха
…три азербайджанские женщины
Много лет думал о том, чтобы написать эссе о трёх азербайджанских женщинах, жёнах наших известных деятелей культуры:
Гамиде ханум – жене нашего писателя Джалила Мамедкулизаде,
Ганифе ханум – жене нашего просветителя Гасан-бека Зардаби[979],
Сусен ханум – жене нашего учёного и общественного деятеля Ахмедбека Агаоглу[980].
Не только для того, чтобы отдать им должное, а они этого заслуживают, но и чтобы попытаться отойти от клише, которые приняты в нашей культуре, особенно когда мы говорим о жёнах знаменитых людей.
Понимая, что у меня не будет практической возможности написать такой текст, ограничивался тем, что рассказывал свои версии в «устном жанре».
Частично у меня появилась возможность выполнить свою задумку в настоящей книге, чем и воспользуюсь.
Решил включить в настоящую книгу статью о Ганифе ханум (см. раздел 3), которую написал несколько лет назад, но которая не была напечатана.
О Сусен ханум как-нибудь в следующий раз, если он представится.
О Гамиде ханум в этот раз, используя представившуюся возможность.
…преодолевая сомнения
Не скрою, долго сомневался, есть ли у меня веские основания включать Гамиду Джаваншир в этот опус о «трёх женщинах». Буквально, «рак, щука и лебедь».
Причём о Гамиде Джаваншир сразу после Гала́ Дали́. Многие мои соотечественники (большинство?!) сочтут, что Гала́ Дали́ следует назвать просто шлюхой, и не прятаться за разговоры о Пигмалионе, Галатее и тому подобном. Не говоря уже о том, что Гала́ Дали́ купалась в роскоши, Гамиде Джаваншир порой нечем было кормить детей, хотя она всю жизнь трудилась, не покладая рук. Но не будем опускаться на классово-плебейский уровень в оценке женских судеб.
Отдавал себе отчёт и в другом – многие мои оппоненты будут возражать против того, что позволяю себе переступать грань, которую в нашей культуре переступать не принято.
Гамида Джаваншир достойна восхищения, её муж Джалил Мамедкулизаде (Мирза Джалил), классик нашей литературы, в ещё большей степени достоин восхищения, и не следует искать на солнце пятен.
Гамида ханум, действительно, достойна того, чтобы написать о ней роман, снять фильм, написать Большую биографию, примерно такую, как лучшие книги в серии «ЖЗЛ». Причём и фильм, и роман, и биографию, не как панегирик, а как драму, чтобы прошлое могло прорастать в настоящее, а не отгораживалось от нас стеной восхищения.
О Мирзе Джалиле и говорить излишне, классик, продолжающий очищать нас от наростов и нечисти в наших душах.
Что касается «пятен на солнце», то всё зависит от того, что считать «пятнами» и как к ним относиться. Человек для меня существует во всей полноте своих проявлений, включая сложное подполье человеческой души, иначе это не человек, а розово-сентиментальный слепок с человека.
Убеждён, не следует превращать живую женщину, причём такую, как Гамида ханум Джаваншир, и живого мужчину, причём такого, как Мирза Джалил, в манекены. Самим станет скучно, подобно тому, как веет скукой от всего пресного и безликого.
Убеждён и в том, что нет ничего обидного для Гамиды ханум в сопоставлении с судьбой Элеоноры Рузвельт и Гала́ Дали́. Об этих женщинах пишут, спорят, так или иначе, они стали частью мировой культуры. Гамиду ханум не знают даже многие её соотечественники. Не
