«Тут-то меня удалил на левый берег Эвксина,В Томы, задетого мной Цезаря гневный приказ.Этой причина беды даже слишком известна повсюду,Незачем мне самому тут показанья давать.Как рассказать об измене друзей, о слугах зловредных?Многое вынести мне хуже, чем ссылка, пришлось,Но воспротивился дух, не желая сдаваться несчастьям:Силы собрал и явил непобедимым себя.»[1600]
Да, читая эти строки, нельзя не согласиться с мнением, что «личная вина перед Августом, за которую он пострадал, известная его читателям, для нас останется, по-видимому, вечной тайной»[1601].
Сам Овидий, как мы помним, полагал первым поэтом Рима Гая Корнелия Галла. А его постигла ещё худшая участь – оболганный, затравленный бывший наместник Египта был доведен до самоубийства. Конечно, пострадал он не за своё творчество, но ведь и Овидий, похоже, – жертва вовсе не своих стихов, а злоязычия неверных рабов и подлых друзей. Впрочем, с Августа это не снимает вины за несправедливость в отношении к одному талантливому и другому великому поэту. Гибель Галла и ссылка Овидия – тёмные пятна на его правлении. И это тем более обидно, что заслуги Августа в расцвете поэзии, да и всей культуры «золотого века» непреходящи.
Эпоха первого принцепса славна не только поэзией. Прозаики также оставили в ней выдающийся след. И первое место здесь принадлежит знаменитому историку, современнику жизни и правления Августа Титу Ливию (59 г. до н. э. – 17 г. н. э.). Он создал грандиозный труд, известный под названием «История Рима от основания города». Как именовал его сам автор – неведомо. Начиная описание римской истории, Ливий так пояснял свою задачу: «Создам ли я нечто, стоящее труда, если опишу деяния народа римского от первых начал Города, того твёрдо не знаю, да и знал бы, не решился бы сказать, ибо вижу – затея эта и старая, и не необычная, коль скоро все новые писатели верят, что дано им либо в изложении событий приблизиться к истине, либо превзойти неискусную древность в умении писать. Но, как бы то ни было, я найду радость в том, что и я, в меру своих сил, постарался увековечить подвиги первенствующего на земле народа; и если в столь великой толпе писателей слава моя не будет заметна, утешеньем мне будет знатность и величие тех, в чьей тени окажется моё имя»[1602].
Ливий, описавший историю римского государства от самых его истоков, по воле судьбы стал свидетелем грандиозных перемен, в нём происходивших. Он приступил к работе над своей эпопеей примерно с 27 г. до н. э., когда Октавиан стал Августом. Таким образом, задачей Тита Ливия было написать историю двух завершившихся эпох существования римской державы – царской и республиканской и приступить к описанию эпохи новейшей – Принципата. Труд Ливия состоял из 142 книг, охватывавших период с 753 г. до н. э. – основания Рима и до 9 г. до н. э. – выхода римских легионов на Эльбу и смерти Друза Старшего. Сохранились лишь книги 1–10 и 21–45 (описывают события до 292 года до н. э. и с 218 до 167 года до н. э.) и небольшие фрагменты других книг, а также периохи – краткие пересказы содержания утраченного.
Эпоха, свидетелем которой стал Тит Ливий, задала ему и основные исходные положения, на которых создаваемый историком образ Рима должен был строиться[1603]. Они включали в себя: героичность во все времена существования римского народа, непреходящую верность богам и отеческим заветам, закономерность утверждения Рима в качестве владыки мира. Это было совершенно созвучно усилиям Августа по обустройству Империи[1604].
Рим эпохи Принципата привлекал для работы историков из разных мест Империи. Сразу после окончания гражданских войн в 29 г. до н. э. в столицу переезжает из Малой Азии ритор Дионисий Галикарнасский (60–7 гг. до н. э.). Двадцать два года напряжённо работая над изучением латинских древностей, он стал видным историком и к концу своей жизни выпустил исследование из двадцати книг под названием «Римская археология». Оно охватывало римскую историю от основания Города до Первой Пунической войны. Интересно, что Дионисий подробно занимался и историей этрусков, пытаясь выяснить их происхождение. Возможно, он таким образом надеялся завоевать расположение Мецената, но не исключено, что тот сам поручил Дионисию эту непростую работу. В своих выводах он разошёлся с Геродотом, считавшим этрусков переселенцами в Италию из Малой Азии. Исследование Дионисия доказывало, что они – коренные обитатели Апеннинского полуострова.
