– Хочу. – Я шагнула вперёд. – Я, Доминика Форест, обвиняю этого... человека в том, что по его вине меня похитили, а потом пытали – жгли огнём.
– Форест, Форест, – задумчиво забормотал Гад. – А-а-а, номер четыреста двадцать семь. Последний образец. Ну, насколько я понял, огонь тебе не страшен, раз ты вышла невредимой из взорвавшегося дома, так какие проблемы?
– Мне был страшен огонь. Я не выходила из взрыва, меня спасли, вынесли, – я оглянулась на Фрэнка. – А ваши люди продолжали жечь мою кожу газовой горелкой, даже видя, что я не исцеляюсь.
– Ну, так это ведь не я тебя жёг, – Гад пожал плечами. – Все претензии к тем, кто это делал.
– С ними мы уже разобрались. А за действия подчинённых ответственность несёт их руководитель. Виновен! – резюмировал Дэн. – Эбби?
Ричард слегка отступил в сторону, но продолжал настороженно стоять возле Эбби, словно собираясь в любой момент вновь её загородить.
– Я, Абигейл Беннет, обвиняю этого человека в том, что по его вине меня в течение нескольких месяцев подвергали вивисекции, причём без всякого наркоза, – при этих словах Ричард ощутимо содрогнулся и прикрыл глаза, словно от боли. Я и сама поёжилась, понимая, что же пришлось испытать этой хрупкой женщине. – А потом морили голодом, лишь чудом не убив.
– И снова это делал не я, номер триста восемьдесят четыре. Мало ли что происходило без моего ведома, я здесь абсолютно ни при чём.
– У нас другие сведения, – Эндрю вновь появился в дверях. – В главном компьютере головного офиса есть несколько электронных писем, отосланных вами, в которых вы подробно инструктируете подчинённых, что именно им нужно делать с «объектом номер триста восемьдесят четыре», то есть с Эбби.
– Они должны были удалить эти письма!
– Они и удалили, – пожал плечами Эндрю. – А я восстановил. Как-то ведь мы вас нашли.
– Виновен, – кивнул Дэн. – Рэнди?
– Позволь сначала мне. Я, Эндрю Форест, обвиняю этого человека от имени своего сына Роджера, в которого выпустили несколько десятков пуль, своей невестки Каролины, которую тяжело ранили и держали в тюрьме, едва не уморив, без всякой её вины, и своей внучки Гвендолен, которую похитили и держали в той же тюрьме, несмотря на то, что она ещё совсем ребёнок.
– Внучку? – Гад смотрел на Эндрю, подняв брови. – А вы неплохо сохранились.
– Речь не обо мне, а о моей семье. Сказать нечего?
Гад промолчал.
– Виновен, – констатировал Дэн.
– Моя очередь, – шагнула вперёд Рэнди. – Я, Миранда Кэмерон, обвиняю этого человека в смерти своих приёмных родителей. Их убили просто так, лишь потому, что они случайно, по своей глупости, связались с этой организацией. Они не были моими кровными родственниками, а значит, никакого «дефектного гена» в себе не несли. Но их всё равно убили, оставив сиротами двух малолетних детей.
– Миранда! Ну, конечно! Миранда Логан! Я же чувствовал, что твоё лицо мне знакомо! Я так часто рассматривал твою фотографию, так долго тебя искал! Сколько лет прошло? Десять? Больше? А ты почти не изменилась. Невероятно, я тебя всё же увидел вживую!
– Боже, он ненормальный, – пробормотала я, и это не было вопросом. Фрэнк согласно кивнул.
– Зачем вы искали Миранду? – подозрительно прищурился Гейб.
– А вы разве не в курсе? Она – уникум! Такой удивительной мутации я не встречал ни разу, хотя изучил ДНК сотен мутантов. У неё двадцать пять пар хромосом!
– И что? – хмыкнул Дэн.
– Вы что, не понимаете!? У людей всего двадцать три пары! А у неё – двадцать пять.
– Так то у людей, – хмыкнула Рэнди. – И, в любом случае, это не повод убивать моих приёмных родителей.
– Виновен, – кивнул Дэн. – Готов выслушать свой приговор?
– Я хотел бы выслушать его стоя, если позволите, – Гад вдруг резко спихнул с колен кошку и, сняв с одной руки перчатку, протянул её Дэну. – Помогите старому больному человеку подняться.
«Голая рука! – в мыслях кошки звучал самый настоящий животный ужас. – Приказы, потом боль. Боль! Лулу страшно!»
Она не пыталась убежать, просто сжалась в комочек там, где упала, и тряслась всем телом. Дэн протянул Гаду руку.
– Нет! – вскричала я. – Не прикасайся к его руке!
– Почему? – удивился Дэн. Все, кроме Эбби повернулись ко мне, глядя удивлённо и вопросительно. Кроме Эбби и Гада, тот тоже никак не отреагировал, продолжая сидеть, не моргая и не шевелясь, с протянутой рукой.
– «Голая рука! Приказы, потом боль. Боль!» – процитировала я, указывая на замершую у наших ног кошку.
– Вот как? Стало быть, у него тоже есть дар? – хмыкнул Дэн.
– Вот почему он так спокоен, – догадался Фрэнк. – Он не сумасшедший, который не понимает всю серьёзность ситуации, он уверен, что справится с ней.
– Его ждёт сюрприз, – заулыбалась Рэнди.
Что они имеют в виду? У гаргулий явно есть какой-то козырь в рукаве, но не расспрашивать же их при Гаде, который, кстати, так и не шевельнулся во время нашего разговора, продолжая глядеть в одну точку.
– А почему он не двигается?
– Мы ускорились, – ответил Фрэнк. – Точнее – ускорилась ты, а уж мы – вслед за тобой. За то время, что мы разговариваем, не прошло и доли секунды, люди не способны слышать наш разговор.
– И спасибо за предупреждение, – улыбнулся мне Дэн. – А теперь смотри, что будет.
И он протянул руку Гаду. Тот «отмер», вцепился в его ладонь и, едва слышно, так что будь мы все людьми, никто, кроме Дэна его не услышал бы, зашипел:
– Отныне ты мой раб! Ты будешь выполнять все мои приказы. Для начала убей всех своих спутников, кроме неё, – кивок в сторону Рэнди. – Её свяжи и жди моих дальнейших указаний.
И он попытался вытянуть руку из ладони Дэна. Безуспешно.
– Даже так? – ухмыльнулся Дэн, продолжая удерживать его пальцы. – Ну, лично меня это не устраивает. Давайте по-другому – это вы теперь будете исполнять все мои приказы. И для начала – назовите-ка своё настоящее имя, то, которое вы получили при рождении.
И он отпустил руку Гада. Тот откинулся в кресло, с ужасом и недоумением глядя на Дэна.
– Убей их! – воскликнул он, уже не заботясь о том, чтобы мы его не услышали.
– Ваше имя? Скажите, – настаивал Дэн.
– Нет, – воскликнул Гад и, заорав, упал с кресла на пол, корчась, словно от боли.
– Имя! – настаивал Дэн, равнодушно глядя на мучение Гада.
– Джон Смит, – наконец выдавил тот, и тут же перестал корчиться, словно боль моментально прошла.
– «Приказы, потом боль», – пробормотала я, глядя на кошку, которая отползла чуть в сторону, чтобы катающееся по полу тело её не придавило, и теперь ошарашенно смотрела на Гада.
