Деловая хватка Усанова импонировала Николаю Кузьмичу, в связи с чем он составил протекцию своему начальнику, и через некоторое время Александр Николаевич стал замминистра среднего машиностроения.
Руководство Управления отделочных работ часто выезжало на строившиеся объекты, чтобы проконтролировать работу бригад штукатуров, маляров, паркетчиков. Молодые уоровцы лихо бегали по стройке, поднимаясь без ещё не работавших лифтов на верхние этажи зданий, сданных под отделку. Николаю Кузьмичу такой темп был не по силам. Он начинал свою проверку с первого этажа, а потом потихоньку поднимался всё выше и выше. В нагрудном кармане пиджака отец всегда носил небольшое зеркало, с помощью которого заглядывал в труднодоступные для отделки места. Если обнаруживал, что рабочие схалтурили, то просил исправить допущенные огрехи. Попутно беседовал с трудящимися, знакомился с новыми работниками, интересовался их нуждами. Подведение итогов проверки происходило обычно на верхнем этаже здания, куда зам. начальника успевал подняться, собрав по пути много полезной и нужной информации.
В 1962 году, ещё в бытность хрущёвской власти, Богданов вновь попытался поднять вопрос о восстановлении ему генеральской пенсии. С этой целью он направил министру охраны общественного порядка РСФСР (так с 30 августа этого года стал именоваться правопреемник бывшего МВД) В.С. Тикунову рапорт с просьбой снять с него ограничение в пенсионном обеспечении. Как и при прошлом обращении, напомнил, что, если по партийной линии ЦК нашёл возможность сохранить его в рядах КПСС, то следовало было бы и по административной линии внести изменения, «восстановив пенсию в полном размере». При этом теперь вместо перечисления былых заслуг кратко указал: «С начала 1960 года, несмотря на тяжёлое заболевание, я работаю на предприятии п/я 942, активно участвуя в партийной и общественной жизни данной организации».
В связи с поступившим рапортом начальник Инспекции по личному составу министерства запросил в Секретариате КПК при ЦК КПСС материалы на 310 листах служебного расследования на бывшего замминистра внутренних дел РСФСР Богданова, которые без надобности пылились там уже три года. К сожалению, отцу пенсию так и не восстановили, а мне даже через 40 лет ознакомиться с этими документами не дали, поскольку толстенный том где-то затерялся [А.16].
Несмотря на то что отца как врага народа уволили по служебному несоответствию да ещё с ограничением в пенсии, он остался на медицинском обслуживании в поликлинике МВД. И, самое интересное, мы по-прежнему продолжали занимать второй этаж госдачи на Иваньковском шоссе. Вполне допускаю, что вопреки разыгранному в соответствии с велением Хрущёва фарсу по изгнанию Богданова из органов внутренних дел настоящие товарищи и друзья по службе дали возможность хорошему мужику, как отца частенько называли, ещё некоторое время попользоваться былыми льготами.
Поскольку консервативные методы лечения папиных почек, а также применение всевозможных народных средств положительного эффекта не давали, Николаю Кузьмичу пришлось ложиться в госпиталь МВД, согласившись на хирургическую операцию. Всё прошло успешно, в результате чего из левой почки извлекли буквально огромный камень в виде пирамиды и ещё несколько маленьких. Когда, оправившись после наркоза, отец впервые подержал в руках свой булыжник, то выразил сожаление, что раньше не соглашался на операцию. «Всякими снадобьями почкам не помог, — сожалел он, — только желудок зря загубил». Благодаря оптимистическому настроению и заботе домашних Николай Кузьмич достаточно быстро поправился и смог выйти на работу. Правую почку тоже планировали прооперировать, но этому так и не суждено было случиться.
Госдачу на Иваньковском шоссе мы, естественно, освободили, но отец не мог жить без сада, огорода и выращивания зелени. Благодаря дружеским связям в мае 1962 года старые сослуживцы помогли Богданову получить участок в дачно-строительном кооперативе (ДСК) «Бутово», который тогда являлся эвакуационной зоной (на случай войны) КГБ. То, что сюда допустили изгнанного из МВД по служебному несоответствию бериевца и врага народа Богданова, говорило о многом. Комитетчики, обладавшие всесторонней информацией, вряд ли потерпели бы в своих рядах неугодную им, сомнительную личность из МВД. Корректно предложили бы, например, перейти в дачное хозяйство своего ведомства. Так, мало того, когда мы на даче основательно обустроились, Богданова два года подряд избирали председателем кооператива! Что тут скажешь? Спасибо за доверие и за правильное понимание жизненных обстоятельств.
Соседями нашими оказались давно знакомые нам алмаатинцы Головковы и Харитоновы. На другой дачной поляне, чуть дальше от нас, находился земельный участок нашего соседа по лестничной площадке на улице Белинского, папиного преемника по МВД Московской области и однокашника по учёбе в Высшей офицерской школе МВД Щербакова. Михаил Петрович, работавший последние годы начальником Хозяйственного управления КГБ, претендовал на лавры первооткрывателя этого дачного поселения. Несомненно, что именно эти товарищи сыграли определяющую роль в решении вопроса о принятии Богданова в свою дачную компанию.
Благодаря хорошей организации дела со стороны отца и добросовестной работе строитепем-шабашников дача наша выросла очень быстро. Кроме того, каждый из нас постарался внести свою лепту в обустройство дома. Мой тесть Фёдор Васильевич, вспомнив свою былую специальность, застеклил окна и веранду. Я как дипломированный инженер-электрик сделал электропроводку в доме, без замечаний сдав её энергонадзору. Папа нашёл опытного печника, который сложил великолепную печь-шведку. Помимо стандартного утепления щитов, составлявших стены, внутри все помещения дополнительно обили древесно-волокнистыми плитами, так что в доме оказалось возможным жить даже зимой. Мастер-инструктор с папиной работы оклеил потолки и стены обоями и покрасил дом снаружи. Женщины, моя мама, тёща Екатерина Ивановна и жена Люся, промыли окна и навели уют в комнатах. Наши друзья Морозовы, Ракчеевы и Петровы помогли убрать строительный мусор, вскопать и выровнять землю на участке, сделать посадки.
Папе не терпелось как можно скорее увидеть плоды на деревьях, поэтому он приобрёл (в когда-то созданном им хозяйстве бывшего ГУШОСДОРа) три большие яблони — штрифель, папировку, китайку и две груши. Остальные яблоньки были двухлетками: мельба, грушовка, аркат новый, уэльс, анис, боровинка, антоновка. Кроме того, посадили три сливы, вишни и десять кустов входившей тогда в моду черноплодной рябины. Наши знакомые в изобилии снабдили нас рассадой клубники со своих дачных участков. Около соседского сарая (в тёплом месте) обустроили парник для выращивания ранних огурцов, рядом вскопали огород. Поскольку земля была глинистая, к дому, сараю и туалету своими силами проложили цементные дорожки.
Словом, за лето некогда заброшенный картофельный пустырь превратился в прекрасный сад. Теперь на досуге папа имел возможность заниматься своим любимым делом — уходом за деревьями, кустарниками и огородом. Через несколько лет яблони стали столь обильно плодоносить, что мы, кроме удовлетворения собственных нужд, снабжали фруктами многих наших родственников и знакомых.
