Летом 1960 года автор этих строк окончил Военно-Воздушную инженерную академию им. Жуковского и вместе с другими товарищами был направлен на усиление только что созданных Ракетных войск стратегического назначения. По распределению в числе трёх выпускников я попал в Военную академию им. Дзержинского (ныне Петра Великого), где и прошёл свой служебный путь. Став самостоятельным человеком, женился на Людмиле Лебедевой, об отце которой, сотруднике КГБ, обслуживавшем партийную и правительственную элиту, было рассказано в главе 32. Дорогая тёща являлась домохозяйкой, а мама моя работала врачом аку-шером-гинекологом в роддоме. Брат после окончания академии уехал в ракетную часть нести боевое дежурство.
У отца в почках продолжали интенсивно образовываться отложения солей. Песок и мелкие камешки выходили постоянно. По заключению врачей, дело шло к обязательной операции по удалению камней. Можно себе представить, какие физические боли постоянно испытывал Николай Кузьмич. И это в дополнение к тем моральным мукам и терзаниям, которые вызывались разбором персональных служебного и партийного дел врага народа. Какими же мужеством и верой в свою правоту обладал отец, если никогда не жаловался на переносившиеся им нестерпимые телесные боли и душевные страдания!
Вместе с тем, успешно уладив вопрос с восстановлением в рядах партии, Богданов решил попытаться отыграть свою генеральскую пенсию. В сентябре 1960 года изгнанный замминистра подготовил письмо, в котором обратился с просьбой «об отмене приказа МВД СССР», которым ему была ограничена пенсия. Мотивировал своё обращение тем, что если Секретариат ЦК КПСС, рассмотрев апелляционное заявление, принял постановление о возможности оставления его в рядах КПСС, то почему бы теперь не пересмотреть вопрос и о пенсии? К этому, помимо перечисления всех своих служебных заслуг, добавил следующее: «Состояние здоровья у меня плохое. (Центральная Военно-врачебная комиссия МВД СССР при увольнении Богданова в запас признала его инвалидом, не годным к военной службе в мирное время. — Ю.Б.). Всё это ограничивает мои возможности трудиться с полной силой». Однако неугомонный Хрущёв добился своего и постановлением Совмина СССР от 13 января 1960 года упразднил МВД СССР. Поскольку теперь стало не совсем ясно, какая организация является правопреемницей бывшего союзного министерства, вопрос Богданова оказалось решать некому.
В сентябре 1961 года Богданова перевели на должность заместителя начальника Управления отделочных работ (УОР) в этом же Строительно-монтажном тресте Средмаша.
Однажды мне удалось побеседовать о моем отце с сотрудницей этого управления Т.Т. Дегтянцевой. Сначала Татьяна Тимофеевна поинтересовалась, действительно ли Николай Кузьмич имел два высших образования? Я пояснил, что в 1952 году отец получил свидетельство об окончании Высшей офицерской школы МВД, а в 1957 году стал дипломированным юристом. Так что о двух высших образованиях сказать нельзя, просто один завершенный курс обучения явился продолжением другого. Конечно, мне интересно было, почему сотрудница этим заинтересовалась?
— Дело в том, — ответила мне Татьяна Тимофеевна, — что Николай Кузьмич всегда принимал такие правильные решения, находил верные выходы из сложных положений так, что мы просто удивлялись и считали его очень образованным и интеллигентным человеком. — И снова спросила: — А кто у него родители?
— Отец — сирота, работал маляром, умер в 1924 году. Мать — неграмотная женщина, многие годы была парализована, до последних своих дней жила вместе с нами.
— Интеллигентности не научишься, — задумчиво произнесла женщина. — Значит, это у Николая Кузьмича врождённое…
Про себя Татьяна Тимофеевна рассказала, что работать в УОР на должность секретаря начальника она пришла в 1966 году совсем молоденькой, неопытной и очень застенчивой девушкой, которая всего боялась. Помещения в управлении были разделены фанерными перегородками, потому сквозь них легко проникали громкие голоса. То-то наслушалась тогда стеснительная дивчина всевозможного мата! Со временем, конечно, попривыкла и даже сделала собственное наблюдение: пока работники управления силились объяснить что-то низам простыми словами — ничего не получалось. Но стоило перейти на мат, как сразу достигалось взаимопонимание.
«А вот Николай Кузьмич, — отметила моя собеседница, — был очень культурным человеком и матом никогда не ругался. Всегда говорил спокойно, неторопливо, ни на кого не кричал. И ещё он был очень грамотным руководителем — обязательно подскажет, как лучше поступить, как написать письмо, что ответить по телефону. Задачи ставил коротко и ясно, без лишних разговоров».
На стройке всегда работало много лимитчиков, приехавших в Москву по найму. Жили они в стесненных условиях, в общежитиях. Некоторые пары образовывали семьи и заводили детей. Тогда обращались к руководству с просьбой выделить им квартиру. Один из начальников управления орал на таких умников, что «нечего было рожать, следовало сначала позаботиться о жилье!» «Николай Кузьмич, — вспоминала Татьяна Тимофеевна, — никогда так не говорил. Наоборот, тихо и спокойно старался помочь просителям. И помогал. Вопрос их положительно решался. Вообще он очень хорошо относился к людям».
Сама Татьяна, не имевшая тогда жизненного опыта, часто обращалась к Николаю Кузьмичу за советом по любому волновавшему её вопросу, а он, как отец, опекал свою помощницу, не давал в обиду. Я поинтересовался, что было известно Татьяне Тимофеевне о прошлой деятельности моего отца. Она припомнила, будто Николай Кузьмич был военным. «Раньше люди были добрее и проще, — взгрустнула моя собеседница, — поэтому никаких разговоров вокруг этого не велось» [Б].
Однако вернёмся к трудовым будням отца. Заметим, что не всегда у Николая Кузьмича на новой работе всё так уж гладко получалось. В связи с длительной болезнью начальника Богданову в течение почти двух лет пришлось фактически руководить управлением. Помню, как отец, не имевший достаточного опыта ведения финансовых дел в хозрасчётной организации, переживал в ту пору, что в УОРе постоянно происходил перерасход средств. А проблема состояла вот в чём. Отделочники на стройке начинали свою работу, естественно, самыми последними, после того как завершали своё дело монтажники, сантехники, электрики и другие рабочие. И вот когда стены были уже покрашены или оклеены обоями, на полу постелен паркет, вдруг обнаруживалось, что забыли провести трубу или проложить кабель. Приходили соответствующие специалисты и начинали долбить стены или вскрывать полы. После их ухода отделочникам свою работу приходилось делать заново. А за какие средства? На строительстве промышленных объектов ещё как-то удавалось покрыть непредвиденные расходы, а что можно было сделать при отделке типовых домов, где каждый гвоздь вписан в смету? Лишние обои или паркет никто не давал, да и рабочим фактически приходилось платить дважды. По-честному, как хотел решать вопросы отец, эти издержки обнулить не представлялось возможным.
После долгих терзаний Богданов обратился в трест с просьбой поставить начальником УОР человека, который мог бы успешно улаживать финансовые проблемы отделочников. Тогда на это место назначили А.Н. Усанова, который одновременно являлся заместителем управляющего трестом. Теперь дела пошли гораздо лучше: молодой и энергичный начальник управления умело справлялся с возникавшими вопросами. Кроме того, как один из руководителей Первого СМТ он имел возможность своей властью осуществлять маневр денежными средствами. Например, снимал с виновников переделок какую-то сумму и передавал её отделочникам для устранения повреждений, причинённых их работе.
