в наиболее гневной форме и представил, что подношу этих демонов каждому из трёх ртов божества снова и снова. В результате эта ситуация благополучно разрешилась.
В первую ночь десятого месяца мне приснилось, что я скачу на лошади к вершине горы. На моей голове был сертеп (золотая шапка). Добравшись до места, я сразу же стрелой помчался вниз, как делают обычно озорные мальчишки. Когда я таким образом спустился вниз, то увидел голубой утёс, о котором говорили, что это верхняя часть тела Рудры и его голова. Там я нашёл сосуд для ганачакры, принадлежавший дакини. Затем я вошёл внутрь пещеры в утёсе и рассказал собравшимся там людям о том, что видел.
Недалеко от скалы были видны четыре ступени, сделанные из глины с голубоватым отливом. С одной стороны этой лестницы я заметил знаки, что здесь были сокрыты терма. Поэтому я стал обстукивать камни и в какой-то момент обнаружил тайник. Внутри находилось несколько текстов, обёрнутых в зелёный материал. Я поискал глубже и нашёл бронзовую статую Ваджрапани размером чуть больше локтя, а также множество ритуальных предметов для алтаря. Однако дальнейшие подробности этого сновидения я забыл.
Когда я посещал пещеру Гуркар, то заметил скалистый утёс – это было святое место Махоттара, – который предстал передо мной как мандала восьми великих божеств, лица которых сияли ярким светом. У них были руки, а их тела были прозрачными и такими огромными, что заполняли всё небо.
В пещере Гуру Ринпоче, что в Лходраг Синмо Бар Дже, удивительном месте Ньянг, я выполнял практику согласно садхане «Супруга мудрости – Царица Великого блаженства». В тот момент когда я собирался приступить к молитвам призывания божеств мудрости на пиршественное подношение цог, то почувствовал воодушевление и захотел исполнить танец. Однако, поскольку я был там не один, я не стал этого делать.
Однажды в третий месяц года Огненной Обезьяны (1956) мы с помощниками подплывали на лодке-пароме, обшитой кожей какого-то животного, к монастырю Дордже Драг. Вот тогда у меня и случилось это видение. В небе над утёсами горы, что позади монастыря, я увидел видьядхару Легдена Дже, который принял форму практикующего тайную мантраяну. Его волосы были спутаны, а в руках он держал пхурбу и капалу. Рядом с ним было множество других видьядхар, а в небе сияли радуги.
В год Огненного Петуха (1957) на четырнадцатый день первого месяца я приехал в Драгкар Ташидинг, Сикким. Я несколько раз встречался с Шестнадцатым Гьялвангом Кармапой и целых пять раз видел своими глазами (правда на некотором расстоянии) драгоценную шапку, которая приносит освобождение каждому, кто её увидит. Я зародил искреннюю преданность и прочитал семистрочную молитву, а также молитву подношения мандалы. Я тогда составил молитву долгой жизни Гьялванга Кармапы, и у меня случилось видение, похожее на то, что было прежде, во время встречи с ним в Цурпху. Я обратился с просьбой, чтобы ваза богатства благословений и ваза богатства божеств местности были освящены цветами, а сам процесс призывания сопровождался молитвами устремления. Кармапа объяснил мне, где следует возвести алтарь божествам местности, и на шестнадцатый день я поместил туда соответствующую вазу богатства.
На семнадцатый день, когда мы проводили ритуал подготовки места для мандалы и сами вазы богатства, я составил несколько песен в форме молитв призывания. Когда я собирался записать одну из них и отправить Лхацуну Ченпо, один из моих учеников родом из Литанга, которого звали Гема, поднёс мне хадак, серебряную верхушку мандалы, украшенную узором восьми благоприятных символов, и бронзовое основание мандалы, украшенное узором восьми благоприятных субстанций. Я принял в качестве подношения серебряную верхушку, чтобы создать благоприятные обстоятельства, но отказался от всего остального. Я завернул её в хадак и поднёс Гьялсе Ринпоче, повторяя молитвы устремлений. После того как мы заложили в подготовленные места вазы богатства, были проведены ритуалы призывания благословений и обращения к божествам с просьбой оставаться в символах тела, речи и ума согласно садхане «Воплощение Трёх драгоценностей».
На утро второго семнадцатого дня мы вывесили молитвенные флаги и прочитали молитвы восхваления и молитвы призывания благоприятных обстоятельств божественного дворца. Я исследовал расщелину в скале и прошёл по узкому проходу в место, где находилось множество небольших объектов, по форме напоминавших ступы. В небе надо мной я увидел образ великого Лхацуна в одеянии херуки, который держал в своей правой руке трубу из человеческой кости, а в левой – капалу, наполненную чангом. Его тело было огромного размера, а сам он был окружён свитой из множества дакини.
На двадцать пятый день Кхачо Ринпоче и около двадцати его учеников выполнили в Пема Янгце развёрнутую церемонию теншуг согласно садхане «Просьба к дакини отказаться от призывания» из цикла «Обретение жизненной силы видьядхар». Если не ошибаюсь, это случилось во время призывания благословений – великий Лхацун Намкха Джигме в одеянии херуки держал в левой руке капалу, в правой руке, сложенной в мудру высшего даяния, – сосуд долгой жизни, который в какой-то момент водрузил мне прямо на голову. Однако поскольку я не сумел записать эти события до сегодняшнего дня – а сегодня уже тридцатый день, то большинство подробностей я позабыл.
На двадцать пятую ночь мне приснилось множество ступ, в которых предположительно хранились реликвии всеведущего Лонгченпы. Одна или две ступы были повреждены – от них откололись целые куски. Внутри одной из повреждённых ступ я заметил обнажённый кудунг в позе, какую обычно принимают во время сна. Над ним светилась разноцветная радуга, которая, как казалось, возникает из его позвоночника. Иногда мне казалось, что кудунг состоит из разных отдельных частей, а иногда – что он представляет собой единое целое. Я принялся чинить ступу. На двадцать шестой день мне рассказали историю о самовозникшем камне, который появился на холме Шабдже Ганг (холм со следами ног), что ниже Сангаг Чолинга. Это место расположено прямо на склоне горы над руинами, о которых говорят, что это руины монастыря Пелинг. Я сразу же задался вопросом, был ли мой сон знаком, предвещающим это событие.
В год Огненной Обезьяны (1956) на двадцатый день второго месяца я даровал посвящение «Тайная гуру-йога» Йонру Терсе Джамьянгу Сонаму, и во время повторения мантры подумал о Вималамитре, ощущая прилив преданности. Через какое-то время в пространстве перед мной возник Лхацун Намкха Джигме. Он выглядел как пожилой человек с длинными спутанными волосами, но я не мог различить, что на нём – рубаха с длинными рукавами или монашеское одеяние. Его правая рука была сложена в мудру учения, а в левой, которая была сложена в мудру равностности, он держал капалу с чангом. Из его
