Андропове в глобальном измерении и фактически уклонился от его объективной оценки: «Генсеки КПСС в СССР имели значительно большую власть, чем президент США и его коллеги на Западе. Американский президент, например, ограничен сроками пребывания в Белом доме волею конституции, конгресса, прессом общественного мнения; генсеки же в СССР — фактически «абсолютные» вожди — могли находиться у власти неограниченное время, обычно до самой своей кончины. К тому же однопартийный Верховный Совет послушно штамповал, «утверждая» любые решения, которые были приняты в Политбюро…
Личное большое внимание Андропов уделял отношениям СССР с Китаем. После трагических событий на затерянном острове Даманский Советский Союз резко увеличил количество своих войск в Забайкалье. Москва не в состоянии была отделаться от комплекса: Соединенные Штаты могли больше всего выиграть от противоборства в Азии двух гигантов.
Генеральный секретарь понимал, что страна не в состоянии вынести бремя фантастической по объему ракетно-ядерной, а затем и космической гонки с США, бесконечной войны в Афганистане, брожения в социалистических странах Восточной Европы, где располагались основные сухопутные военные силы СССР, плюс к этому — военное противостояние с миллиардным Китаем…»
Валерий Болдин, который был помощником секретаря ЦК Горбачева, а в 1990–1991 годах членом Президентского совета при нём, отметил: «Когда хоронили Брежнева, не плакал никто, кроме родственников. Народ давно понял, что усопших заменяют те, как правило, кто возглавляет комиссию по похоронам. А там сказано все четко — Андропов. Впрочем, эта ясность была лишь у тех, кто не очень знал кухню «возведения на трон».
Перед окончательным решением о преемнике была короткая, но яростная схватка претендентов — членов Политбюро Черненко и Андропова, бороться против которого его сторонники просто побоялись, да он и не дал команде Черненко ни одного шанса. Пленум ЦК единодушно поддержал избрание Андропова генсеком.
В этом многие видели возможность навести порядок в стране, улучшить дисциплину и развернуть борьбу с преступностью. Но другие испугались. Только Горбачев ходил веселый и торжественный, словно избрали его, потому что перед смертью Андропов дал ему напутствие: «Действуй!» О последствиях этого выбора Россия будет помнить всегда.
Андропов в сравнении
В мире всё познается в сравнении. С кем можно сравнивать Андропова? С царями и императорами его сравнивать бессмысленно. Даже с Лениным, который «дерзко презирал земли чужой язык и нравы». Ему, как и Андропову, русская историческая Россия всегда была чужой, непонятной и опасной. Отчасти это относилось и к Сталину, который всё же сумел найти разумный баланс в своей национальной ориентации.
Однако Ленин и Сталин по масштабам своей личности и по величайшим преобразованиям, которые они совершили в России, настолько несоразмерны с их преемниками, что любые сравнения очевидны и бесспорны. Новых правителей можно сравнивать с Иваном Грозным, Петром и Екатериной Великой, отчасти с остальными царями, даже с Павлом I, а с Николаем II — только как с явным антиподом.
Скрытый троцкист Хрущев, несмотря на все свои хаотичные реформы, в отличие от своих преемников во власти, искренне верил в коммунизм и даже обещал его наступление в 1980 году. Он сделал немало для улучшения жизни людей, но его слабый интеллект, безумная ненависть к Сталину и опасные заигрывания с интеллигенцией привели к нелепым «преобразованиям», которые ряд историков ошибочно сравнивает с реформами Павла I.
Как оказалось, это много лет было умышленной и злобной дезинформацией. Павел I единственный из российских императоров смог осуществить настоящие прогрессивные реформы, о которых до него громко заявляли российские императоры Петр, Екатерина.
Он реально облегчил условия жизни простого народа и сурово ограничил привилегии дворянства. За это его оклеветали и свергли, а современные либералы продолжают поливать грязью потому, что он начал войну против их хозяев — англосаксов. Однако все многочисленные указы Павла I стали правовой основой российской власти и действовали без изменений до правления Николая II.
Андропов по примеру Хрущева тоже начал серьезное сотрудничество с либеральной интеллигенцией, особенно с творческой и экономической. Однако, вопреки утверждениям о его широком кругозоре, глубоких знаниях и интеллигентности, это было умышленным пиаровским преувеличением. В действительности по многим параметрам он уступал большинству творческой и научной интеллигенции и ряду партийных деятелей, которым, вероятно, завидовал.
В этом не было ничего особенного и зазорного. Ни один лидер не может по всем личным и деловым параметрам превосходить остальных людей. Так было со всеми правителями России. Но Ленин превосходил свое окружение как выдающийся философ и вождь революции, но вынужден был прислушиваться к тем, кто давал ему разумные советы.
Сталин не стеснялся учиться у своих выдающихся соратников — ученых, экономистов и военачальников, но он так глубоко вникал в суть проблем и многократно перепроверял данные у других специалистов, что реально на равных участвовал в обсуждение проблем, а если решение было неправильным, то решительно останавливал процесс или полностью отменял своё первоначальное решение.
Андропов для этого просто не обладал такими способностями и возможностями. Для того чтобы бороться за власть, он не имел права показать окружающим свою слабость. У него никогда не было друзей и соратников, с которыми он мог бы доверительно посоветоваться, поэтому вынужденно был выбирал тех, кого считал способными только выполнить, поставленные им задачи.
Брежнев был реалистом и понимал, что большинство его соратников выше его по интеллекту, образованности и даже амбициям, поэтому принял единственно правильное решение — сделал власть коллегиальной, но контролируемой. Все серьезные вопросы обсуждались и принимались на Политбюро, но последнее слово всегда оставалось за ним.
Он не хотел кардинальных реформ ни в чем и стремился к стабильности. Поэтому во внешней политике боролся за мир и разоружение, а во внутренней Суслов охранял устаревшую идеологию. Андропов отвечал за безопасность государства и власть Брежнева под контролем заместителей председателя КГБ Цинева и Цвигуна, верных лично генеральному. Эту «догоняющую, опережающую и решающую» стабильность потом назвали «застоем», но экономика СССР продолжала расти более высокими темпами, чем у развитых капиталистических держав.
Иногда Брежнева и Андропова сравнивают с Николаем I, который стремился к умеренности и порядку. В этом они были похожи, но Брежнев наводил порядок очень осторожно, перекладывая ответственность за непопулярные действия на других, а у Андропова не было времени, поэтому он вынужден был действовать «на результат», используя для этого все доступные ему средства.
Все эти правители создали истинный «застой» в политике, поэтому после них радикальные реформы стали неизбежными. Следует отметить, что при Николае I реформы проводили русские православные патриоты, при Хрущеве — остатки сталинской элиты, которые не приняли его хаотичную политику и свергли Никиту Сергеевича. Команда Андропова состояла уже
