проходило штатно, а аргументы в пользу выдвинутых претендентов по стилю не выбивались из свойственной для тех лет конфронтационной риторики. Так, предложение Пабло Неруды о внесении в список кандидатов бразильца Жоржи Амаду[2204] мотивировалось следующим образом:
Поджигатели войны всеми силами стремятся показать всему миру, что, якобы, Латинская Америка представляет собой единый блок, состоящий на службе у них, т. е. у поджигателей войны. На самом деле положение обстоит совершенно иначе. Среди народов Латинской Америки имеется глубокое стремление к миру и сотрудничеству между всеми народами. И в качестве примера, подтверждающего существование такого глубокого стремления, является жизнь и творчество Жоржи Амаду. Жоржи Амаду — это один из молодых, необычайно плодовитых писателей мира. Все его произведения были всегда посвящены одной теме — изображению жизни бедных людей, угнетенных негров. <…> Его книги сейчас переведены почти на все языки мира, но наибольшее влияние его творчество имеет в самой Латинской Америке[2205].
Луи Арагон предпринял неудачную попытку выдвинуть на премию известного своей лояльностью к советскому режиму Поля Элюара[2206], который не станет обладателем международной Сталинской премии (его кандидатура будет отложена до следующей сессии, а затем будет внесено предложение рассмотреть его кандидатуру в Комитете по Сталинским премиям в области литературы и искусства, где на тот момент уже была предусмотрена возможность выдвигать иностранных авторов в качестве претендентов на высшие советские награды), поскольку в 1952 году будет награжден Международной премией Мира:
Элюар перестал быть просто лишь большим поэтом, он стал поэтом, который говорит с народом. <…> Элюар занимает исключительное положение во Франции. Когда два года тому назад (в 1948 году. — Д. Ц.) во Франции была опубликована политическая антология (имеется в виду пятидесятистраничный сборник «Poèmes politiques». — Д. Ц.), поэзия которой свидетельствует о его последовательности в борьбе за мир, эту поэтическую антологию Элюара поддержали не только наши друзья, не только пресса, дружественно к нам настроенная, но даже люди и пресса, которые критически относятся к нам[2207].
Кандидатура Анны Зегерс[2208] была выдвинута к моменту заседания уже умершим Бернгардтом Келлерманом, о чем экспертам напомнил Ян Дембовский. В ответ на его реплику Илья Эренбург сформулировал основной принцип премирования писателей: «Мы ведь присуждаем премии не за литературные произведения, а за весь облик человека в его борьбе за мир»[2209]; а далее высказался о фигуре «немецкого писателя» Зегерс:
Среди немецких борцов за мир Анна Зегерс, мне кажется, наиболее подходящая для нас кандидатура. Это человек кристальной чистоты, все, кто с ней сталкивался, это знают. Я ее помню в осажденном Мадриде, я встречался с ней в оккупированном гитлеровской армией Париже, где она должна была скрываться от преследования нацистов.
Если говорить о ее литературных достоинствах, можно сказать, что это один из лучших романистов нашего времени. И «Седьмой крест», и «Транзит», и ее последний роман «Мертвые остаются молодыми» — это значительные, это те книги, которые останутся[2210].
Во всех этих характеристиках ключевое значение приобретает принцип «международного авторитета», подробнее о котором говорилось выше. Для членов Комитета оказывалась важной способность потенциального номинанта на премию влиять на большие группы людей, вовлекая их в разгоравшееся идеологическое противостояние. Таким образом, следовало прийти к такому положению, при котором, по словам Скобельцына,
Комитет своими решениями не только оценивал бы и, так сказать, «регистрировал» заслуги выдвигающихся борцов за дело мира, но и выполнял бы некоторую направляющую, стимулирующую роль, помогая прогрессивным деятелям в их организующей деятельности по объединению и активизации сил мира[2211].
20 декабря 1951 года было принято постановление Комитета по международным Сталинским премиям «За укрепление мира между народами» «О присуждении международных Сталинских премий „За укрепление мира между народами“ за 1951 г.»[2212], в котором за Жоржи Амаду и Анной Зегерс закреплялся статус сталинских лауреатов.
* * *
В материалах фонда в ГА РФ не сохранились стенограммы обсуждения кандидатов в 1952 году[2213], но отражающие ход обсуждения протоколы позволяют уточнить подробности присуждения премий входившему в Комитет И. Эренбургу и немецкому поэту Иоганнесу Бехеру[2214], лояльному сталинскому политическому режиму еще с начала 1930‐х годов[2215]. Примечательно и отсутствие биографической справки об Эренбурге, хотя это формальное требование неукоснительно выполнялось в отношении всех претендентов (выполнялось оно и в практике вручения советских Сталинских премий, а справки готовились даже для кандидатов, являвшихся многолетними членами Комитета). Но сохранилась такая биографическая справка о Бехере, в которой читаем:
Иоганнес Бехер — крупнейший современный немецкий поэт. Член Всемирного Совета Мира. Председатель «Культурбунда». Член социалистической единой партии Германии.
<…>
В своем творчестве послевоенных лет и в своей практической деятельности на посту председателя Общегерманского комитета защиты мира и президента «Культурбунда» Иоганнес Бехер выступает как активный борец против раскола Германии, против подчинения ее интересам американского империализма, за единую демократическую Германию, за сохранение мира во всем мире.
<…>
Значение деятельности Бехера по-своему было «оценено» империалистическим лагерем. В апреле 1949 г. французское правительство отказывает ему в виде на въезд во Францию, куда он должен был поехать для участия в первом Всемирном конгрессе сторонников мира. В ноябре 1950 г. английское правительство отказало в визе на въезд в Англию на второй Всемирный конгресс сторонников мира[2216].
Ключевым элементом в этой характеристике является акцент на неприятии Бехера «поджигателями войны»: это стало дополнительным аргументом в пользу вручения ему награды. Однако все эксперты понимали, что премирование Бехера не вызовет искомого общественного резонанса, «международного отклика». Так, Луи Арагон выступил с возражением против присуждения премии своему другу Бехеру, аргументируя это тем, что
следовало бы выдвинуть такую кандидатуру, которая могла бы вызвать больший международный отклик, в частности во Франции. <…> Поэтому мне хотелось бы, чтобы кандидатура из Германии была бы именно такой, которая способна вызвать наибольший международный отклик, в частности во Франции, чтобы мы могли успешнее бороться с шовинизмом. Вот причина, которая заставила меня высказать критическое замечание. Остается мое пожелание выдвигать из Германии кандидатуру, способную вызвать наибольший международный отклик[2217].
По мнению Скобельцына, такой кандидатурой мог бы оказаться бывший рейхсканцлер (1921–1922) Йозеф Вирт. Вместе с тем Бехер выступал еще и в роли выгодного посредника между советскими партфункционерами от литературы и «критическим реалистом» Томасом Манном — главной «мишенью» сталинской политики «сплочения прогрессивных творческих сил» в деле противостояния «упаднической культуре империалистического Запада»[2218]; об этом — далее. Особых прений в Комитете не
