он. — Враг далеко.
В ту ночь Пазел крепко спал, переплетя свои пальцы с пальцами Таши. Ему ничего не снилось, за исключением единственного призрачного мгновения, когда ему показалось, что собачий язык лизнул его подбородок. Но на рассвете Майетт сидела холодной и отчужденной, а три волка бесследно исчезли. И тогда Пазел понял. Валгриф почувствовал запах соли. Он не боялся ни одного живого существа, но волны и прибой наполняли его сердце ужасом. Волны, прибой и, возможно, прощание.
Они съели несколько маковых лепешек и выпили вино, спасаясь от утренней прохлады. Герцил и Киришган вымели пещеру, скрыв все следы их визита. Затем путешественники отправились в путь через последний участок этого густого леса. Через некоторое время они вышли на продуваемое ветрами плато и пересекли его бегом, разогнав стадо пятнистых оленей. С края плато они увидели внизу серебристый язык воды, извивающийся среди темных утесов, и проследили его взглядом на протяжении нескольких замысловатых миль. Там лежало море.
Глава 22. ПРАКТИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Ни один человек не может опознать ни своего спасителя, ни похитителя своей души. Их лица закрыты; они кружатся в толпе на балу-маскараде. Вино льется рекой, танец следует за танцем, и мы никогда не узнаем их имен до Полуночи, когда все маски будут сняты.[12]
Из Тлеющие угли дома Иксфир Герцила Энсирикена ап Иксфир.
1 фуинара 942
Для Игнуса Чедфеллоу мистер Ускинс стал навязчивой идеей. Первый помощник не только достиг того, чего никогда не достигал ни один другой человек, — выздоровления от безумия, вызванного чумой, — но он фактически вернулся в состояние ясного мышления, превосходящее все, чем он наслаждался ранее. Он стал более умным, здравомыслящим человеком. И сегодня доктор Чедфеллоу был ничуть не ближе к разгадке того, что его вылечило, чем в тот день, когда началось его расследование.
Теперь сам капитан заболел чумой. Все признаки были налицо — лимонный пот, который так легко не заметить; дикие перепады эмоций, медленно нарастающая борьба за ясное мышление. Роузу стоило больших усилий признаться в последнем, но в конце концов он это сделал: прямо здесь, на глазах у Фиффенгурта, Марилы и Чедфеллоу (леди Оггоск все еще не пришла в себя после обморока).
— Нужно ли мне описывать, что последует, если о моем состоянии станет известно экипажу? — сказал Роуз. — Не сомневайтесь: это будет анархия и смерть. Больше нет никого, вокруг кого можно было бы сплотиться. Фиффенгурт, несомненно, самый способный моряк, — квартирмейстер выглядел ошеломленным комплиментом, — но он запятнан мятежом, и ему недостает огня и ярости капитана. Элкстем патологически спокоен и думает только о механических предметах. Кут слишком стар, Фегин и Биндхаммер слишком глупы.
Так что не остается никто — только смертельная пустота. Отт и Хаддисмал попытаются заполнить эту пустоту. Они попытаются управлять кораблем, как армейским лагерем, остриями копий. Члены банд будут сговариваться против них и друг против друга. Длому отступят; начнутся убийства, бунты и самоубийства. И все это в неподвижном состоянии в защищенной бухте: в открытом море дела будут обстоять бесконечно хуже. Кто-нибудь сомневается в моих предсказаниях, любой из вас?
Никто не сказал ни слова.
— Очень хорошо, — сказал Роуз. — Чедфеллоу говорит, что мне следует ожидать еще нескольких недель жизни. Я хочу использовать их эффективно, при условии, что ползунам не удастся каким-то образом нас одолеть.
— Вы даже не сердитесь! — выпалила Марила. — Я имею в виду на то, что мы скрыли от вас правду о Стат-Балфире.
При этих словах глаза Роуза вспыхнули. Казалось, он с трудом подбирал слова, тяжело дыша и глядя на нее сверху вниз, как бык.
— Я был рабом гнева в течение шестидесяти лет, — наконец сказал он. — Я не умру рабом. Я умру, пытаясь спасти этот корабль, и, если это означает сотрудничество с дураками и мятежниками, я это сделаю. Но пойми вот что: если ты еще хоть раз что-нибудь скроешь от меня, я предам тебя смерти более медленной и мучительной, чем когда-либо придумывал Отт для предателя короны.
После его слов наступила тишина, в которой все услышали храп Оггоск в капитанской постели.
— И все-таки Фиффенгурт совершенно прав, — проворчал Роуз. — Знание об обмане ползунов привело бы только к тому, что мы покинули бы Юг гораздо раньше. И я знаю, что мы не должны это сделать без Нилстоуна. Я тоже видел этот Рой.
— Но что же нам делать теперь, сэр? — спросил Фиффенгурт. — Боюсь, герцогиня права: нам лучше не пытаться высадиться на берег, как бы легко ни казалось спустить лодку за борт.
Роуз медленно отошел от своего письменного стола, обогнул обеденный стол и адмиральские кресла и направился к маленькому круглому столу для совещаний у кормовых окон. Он положил руку на его темную поверхность.
— Что же нам делать? Дождитесь нового прилива, а затем выскользните обратно из этой бухты до захода солнца. Мы не будем ночевать здесь, даже несмотря на то, что между нами и ближайшим пляжем лежит миля глубокой воды. Никогда больше я не буду недооценивать ползунов.
Он поднял глаза, но они были закрыты; он смотрел на что-то, крепко запечатлевшееся в его памяти.
— Ближайшие острова маленькие и мертвые. Но в сорока милях к востоку есть одно зеленое место: там мы найдем пресную воду и еду для животных. Я не видел подходящего места для высадки, но мы справимся. — Он открыл глаза. — Однако остается главная опасность.
— Макадра? — предположил Чедфеллоу.
Роуз покачал головой:
— Сандор Отт. Он выступит против меня, если я буду отдавать такие приказы без объяснения причин. И если он узнает правду о Стат-Балфире, то убьет всех, кто знал и ничего не сказал. Я не знаю, встанут ли люди Хаддисмала на его сторону или на мою, но шансы в его пользу. Как он однажды сказал мне, измена сводит на нет полномочия капитана. Он закричит об измене, и турахи, возможно, решат ему поверить.
— Мы можем спрятаться в большой каюте, — предложила Марила.
— Да, — сказал Фиффенгурт, — пока он не заморит нас голодом.
— Нам придется придумать другую причину для ухода, — сказал Чедфеллоу.
Роуз бросил на него испепеляющий взгляд.
— Во всем этом огромном Южном мире Отт проявил интерес только к одному месту: Стат-Балфиру. Он верит, что этот остров является
