вздохнула Фета. — Две оставшиеся бусины — это четкие условия. Не размытые, а четкие. То есть вам не нужно, по сути своей, менять какую-то черту своего характера. Вам нужно сделать две конкретные вещи.
Все за столом затихли, пораженные данным известием.
— И?… — осторожно спросил я. — Вы узнали, что это за вещи?
— Увы, — покачала головой Фета. — Обычно такие бусины сохраняют хотя бы остаточные следы заклинания, но с этих все намеренно стерто подчистую. Потому, пока мы не знаем, что конкретно за условия должна выполнить Ласла, мы не сможем освободить ее. И потому я обращаюсь к вам, ваше величество. Что вы помните о той ночи?
— Я кое-что помню о той ночи! — неожиданно раздался голос от двери, и мы все вместе повернули голову.
В дверях стояла, гордо вскинув голову, Лука в своей искусно сделанной лисьей маске. В руках она держала толстую книгу, корочки которой были связаны синей лентой. Я удивился тому, что она вовсе не выглядела виноватой — напротив, кажется, она была рада вернуться. Рада присутствовать на собрании лично.
— Рад, что ты пришла, — сказал я ей. — Присаживайся.
— Откуда тебе что-то знать? — огрызнулся Эллиот. — Ты же тогда не была придворным рыжим хвостом?
— О да, это так, — Лука убрала маску с лица и я увидел ее неизменную насмешливую улыбочку. — Однако не одни маги могут заглядывать в прошлое.
Она быстро прошла к своему месте, неторопливо обменялась со всеми кивками, и уставилась на меня с некоторой опаской. Я благосклонно улыбнулся лисице — я был рад, что Лука наконец показалась.
— Что ж, раз меня никто не хочет повесить на городской площади, — сказала она, повернувшись к королеве, — то скажи-ка мне, Ласла, что ты помнишь о том вечере?
— Если ты о словах проклятья — я помню их очень слабо, — кивнула королева. — Я помню отдельные слова. Например я точно помню про черное сердце и про то, что лишь тот, кто родился под небом кеты, будет падать в обморок от моего взгляда. Но остальное — как в тумане. Все же давно это было.
— А теперь забудьте все, что вы помните, потому что это — бесполезная информация, всего лишь ширма, — сообщила Лука и самодовольно ухмыльнулась. — На самом деле я начала рыть в этом направлении лишь после того, как к нам прибыл наш милый друг Ганс. Закрались у меня некоторые подозрения по поводу того, что в плане этого вашего Эрика слишком много сложных элементов, чтобы он скатился до такого примитивного проклятья. И знаете что? Если бы этот человек появился на кете, я бы лично упала к нему в ноги и молила взять меня замуж, или хотя бы забацать мне детей, потому что лисята бы у нас были хитрющие — просто выше всяких похвал!
— К чему вся эта трескотня, Лука? — спросила неожиданно Джус. — Увлеклась, разошлась. Давай-ка по делу, а то знаю я тебя — как зарядишь, так и на целый час.
— Прошу прощения, — весело прищурилась лисица, а потом открыла книгу и начала свой рассказ. — Я провела почти четыре месяца в северном графстве, разыскивая и допрашивая людей, что служили Эрику. Служанок, поваров, шлюх, горничных, дворников — да всех, кто пережил войну! И много всякого наслушалась интересного, надо сказать. Но самым интересным был рассказ служанки, которая в то время, пока Эрик проклинал наше прекрасное величество, сидела в комнате тихо, словно мышь, и боялась даже пискнуть. И знаете, что особенно меня поразило в ее рассказе?
Все удивленно уставились на Луку, а у меня внутри все сжалось от какого-то странного предчувствия. Лисица, тем временем, продолжала, уставившись на меня искрящимися, горящими интересом глазами.
— Эта самая мышь запомнила, что Эрик обращался к некому человеку по имени, — сказала она. — Она готова была поклясться, что на балконе нет ни единой души кроме королевы и графа, но тем не менее маг сидел на стуле и долго, осмысленно разговаривал с пустым местом. И знаешь, Ганс, как он звал этого человека?
— Догадываюсь, — помрачнел я.
— Влад, — кивнула Лука. — Это имя необычно для Кеты, потому служанка запомнила его. Как и то, что проклятье Эрик читал дважды. Первый раз он читал его когда королева находилось в сознание а второй — после того, как он заклинанием усыпил ее.
— Но зачем?! — пораженно охнула Фета. — Неужели он и правда хотел, чтобы наша прекрасная королева осталась проклята до конца дней своих?
— А слова она не запомнила? — спросила напряженно Ласла, проигнорировав восклицание главы магов.
— Увы, так же как и ты, она была слишком напугана, — кивнула Лука. — Однако у меня есть идея по поводу того, как мы можем узнать точную формулировку проклятья.
Глаза лисицы остановились на мне.
— Не получится, — покачал я головой. — Я еще не умею обращаться с обсерваторией, и я не слышу звук. Можно, было бы, конечно, научиться читать по губам…
— Да забудь ты об этой идиотской обсерватории, во мрак ее! — весело оскалилась Лука. — Да, конечно, эта штуковина пригодится нам и еще не раз — я тебе потом дам точный список тех отрезков времени и мест, которые ты просмотришь во благо короны. Но у тебя же есть треклятая шкатулка! Шкатулка, которая дает гораздо больше полезной информации, чем какой-то дурацкий альков на водном плане. Ооооох, видят боги, я бы отобрала у тебя и то и другое, если бы могла воспользоваться!
— Но чтобы увидеть что-то через шкатулку мне нужен якорь, — удивился я, а потом задумался. — Хмн… можно было бы поискать какие-то вещи, связанные с тем днем.
— Не нужно ничего искать, Влад, — остановила меня Ласла. — У тебя есть якорь, и очень мощный.
Я удивленно на нее уставился, и она отвела взгляд.
— В общем, — сказала королева неуверенно, — именно в ту ночь я и подарила ему зажигалку…
85 Дважды проклятая
Водоворот затягивал меня все глубже и глубже, и я уже начинал волноваться. Погружение в прошлое, в чужие воспоминания, еще никогда не длилось так долго. Вода вокруг становилась все темнее и темнее, пока не стала чернильно-черной, и мои ноги не коснулись, наконец, дна бассейна. На этот раз плитки оказались черными и фиолетовыми, раположенными в шахматном порядке. В воде плавали светлячки, похожие на хлопья снега.
— Сестренка, хочешь яблоко?
Ожидая совсем не того, я обернулся и увидел мальчишку в гольфах и коротких шортах на подтяжках. Он был рыжим, чумазым, взъерошенным и держал в руках корзину, полную красных яблок. Рядом с ним стояла девушка целиком скрытая плотным, коричневым плащом с капюшоном.
— Ты… это мне? — спросила
