обзор из кабины вниз ограничен. В наш аэроплан попала всего пара пуль, оставив в задней части корпуса дырки в льняном полотне, покрытом эмалитом. В ответ ему тоже прилетело, судя по тому, как резко дернулся влево, от нас.
Я продолжил поворот и оказался позади вражеского аэроплана, который, теряя скорость, пытался сделать разворот. Коротая пулеметная очередь, прошедшая слева, заставила его кинуться вправо, полететь вглубь нашей территории. Наверное, надеялся оторваться за счет большей скорости. Отличие было незначительным и оно гасилось каждый раз, когда пилот «фоккер-е1» пытался развернуться. Я сразу резал угол, сокращал дистанцию и всаживал очередь в его фюзеляж. А ему кровь из носа надо было лечь на обратный курс, потому что полетное время всего полтора часа, из которых, вероятно, использовал уже половину, если не больше. У «с-16» оно три с половиной час, благодаря запасному баку. Где-то минут через десять он пошел ва-банк и попал под мои длинные очереди, а потом еще и летнаб Медницкий добавил. На обоих крыльях и в фюзеляже появись дыры. «Фоккер-е1» все-таки лег на обратный курс, но скорость подсела. Теперь я легко догонял его и всаживал короткие очереди, заставляя маневрировать из стороны в сторону и опускаться ниже в надежде, что проскочу вперед. Я успевал скинуть обороты, из-за чего отставал, но быстро нагонял и обстреливал снова.
Видимо, в какой-то момент попал в летчика, потому что «фоккер-е1» начал быстро снижаться, не меняя курс. Если бы он подвернул влево или вправо, сел бы на скошенное поле между стожками соломы, а так врезался в деревья на опушке леса. Оба крыла отвалились, а фюзеляж протиснулся между столами, только хвост торчал наружу. Я сразу повернул в сторону Луцка, подкачивая на лету топливо в первый бак из запасного, расположенного под моим сиденьем, потому что двигатель начал «покашливать». Рычажок располагался на левой передней ножке сидеиья, доставал до него, не нагибаясь. Летнаб Медницкий распевал похабные частушки.
162
В конце июля Юго-Западный фронт начал второй этап наступления. Восьмая армия вместе с Третьей и Особой наносили главный удар на Ковель с целью захватить этот город. Вначале все шло неплохо. За три дня боев продвинулись верст на десять, взяли Кошев и Торчин, вышли к верхнему течению реки Стоход, где и застряли в болотах. Центр в составе Седьмой и Одиннадцатой армий продвинулись значительнее, освободив Галич, Монастыриску, Броды и выйдя на окраины Львова. Южнее Девятая армия освободила Буковину и захватила Станислав, будущий Ивано-Франковск. На этом наступление и закончилось. Обе стороны понесли огромны потери. Поскольку людишек у наших врагов меньше, был момент, когда показалось, что Антанта — союз России, Англии и Франции — вот-вот победит. Этим решила воспользоваться Румыния и объявила четырнадцатого августа войну Австро-Венгрии и, как следствие, всем ее союзникам, среди которых была и Болгария. Я тогда не подозревал, что это событие повлияет и на мою судьбу.
Мы, как обычно занимались разведкой с фотографированием, разбавляя ее метанием двухфунтовых бомб, и корректировкой нашей артиллерии. В день вступления в войну Румынии я пришел с подпоручиком Медницким в кабинет есаула Ткачева, чтобы получить задание на полет. Предполагали, что отправимся на разведку в сторону Ковеля, куда все еще рвалась Восьмая армия.
— Сегодня у вас другое задание. Наши боевые и тыловые подразделения постоянно атакует пара австрийских бомбардировщиков «авиатик-б3». По оценкам наших специалистов каждый несет по несколько бомб весом около двадцати фунтов. Двигатель у них «даймлер» мощностью сто шестьдесят лошадиных сил, поэтому разгоняется до ста двадцати верст в час. Пулемет только у наблюдателя, спереди атаковать безопасно, а вам скорость позволяет, сможете не только на встречном курсе напасть, но и перегнать, развернуться и повторить. Так что садитесь в самолет и ждите команду. Как только их заметят наземные наблюдатели, сразу позвонят мне — и полетите встречать, — приказал начальник авиаотряда.
Ждали мы часа полтора. Стоило мне выбраться из кабины, чтобы отлить, как в ангаре зазвонил телефон: наземные наблюдатели доложили, что враг летит в сторону Луцка с северо-запада. Я все-таки довел процесс до финала. В кабине была на такой случай пустая банка из-под консервов, которую мы после использования метали на удачу. Летать в мокрых штанах как-то не комильфо.
Два биплана «авиатик-б3» встретили на подлете к городу, когда только поднялись на высоту две тысячи двести метров, а они спускались ниже, чтобы прицельнее отбомбиться по обозу, который растянулся на несколько километров. Наверное, хотели попасть по группе грузовиков, обгонявших телеги. Мы были чуть выше, поэтому пилот и наблюдатель, выбиравшие цель, заметили опасность слишком поздно, когда между нами оставалось метров сто, я уже различал трубки по бокам двигателя и нажимал на гашетку. Оранжевые огоньки трассера врезались в капот, пилота, наблюдателя, центроплан, под которым был, наверное, бак с топливом, и дальше в фюзеляж, пробив несколько отверстий.
Я подвернул влево и успел всадить короткую очередь во второй вражеский аэроплан, который, разминувшись со мной, сразу начал поворачивать вправо, чтобы наблюдатель смог обстрелять меня. Я тоже сперва повернул вправо, уходя из-под огня и давая поработать пулемету подпоручика Медницкого, а потом накренил самолет влево и начал разворот. «с-16» оказался более маневренным, успел вывернуться навстречу врагу, когда тот лег на обратный курс, и мы пошли лоб в лоб, только я стрелял, а ему нечем было. «Авиатик-б3» накренился влево, избегая столкновения и убираясь из-под обстрела, и часть моих пуль наделала дырок в правом борту рядом с черным крестом, похожим на мальтийский.
Я тоже пошел на левый разворот и по окончанию его увидел, что противник уматывает к линии фронта. Опустившись чуть ниже, чтобы его наблюдателю было неудобно стрелять по нам, погнался за «авиатиком-б3». Дистанция сокращалась не так быстро, как мне хотелось бы, но все-таки сблизились метров на двести. Короткие пулеметные очереди, поблескивая трассерами, добрались до нижней части фюзеляжа у хвоста, потом ближе к кабине наблюдателя, пилота, двигателю. Вражеский биплан, спасаясь, пошел круто вниз. Я всадил напоследок длинную очередь, после взмыл вверх и вправо, чтобы не попасть под обстрел. Когда вывернул влево, в сторону врага, увидел, что «авиатик-б3», сильно дымя, резко снижается. Он успел перетянуть через линию фронта, плюхнулся на лугу где-то в километре от нее, сразу вспыхнув. Пилот успел спрыгнуть на землю. Что было с наблюдателем, не увидел, потому что начал разворот с набором высоты. Где-то позади остался второй австро-венгерский аэроплан.
Мы его не нашли. Высматривали в небе, а он, оказывается, сидел на земле. Пилот был мертв, а тяжело раненый наблюдатель смог перебраться на
