Она ничего не ответила, просто обняла меня и молча вышла из кабинета.
Я постояла пару минут в одиночестве после ее ухода, а потом бросилась искать Олава.
Нашла его в кабинете леди Ректор. Бесцеремонно ворвалась туда — хотя про меня теперь наверняка ужасно подумают… но мне надо.
— Леди Темплтон, простите меня, пожалуйста. Можно я украду жениха на минутку?
Она милостиво разрешила, лукаво посверкивая на меня глазами.
Мы с Олавом вышли в пустой и гулкий коридор. Я прислонилась к стене, собираясь с мыслями. Он посмотрел на меня настороженно.
— Дженни, что случилось? Мама тебе что-то сказала?
— Нет! Вернее, да… она у тебя замечательна! Мы отлично поговорили.
Его взгляд чуть смягчился.
— Что тогда?
— Я тут подумала… все эти приготовления к свадьбе… они так утомительны! Их так много, этих дурацких хлопот… у меня от них голова уже кружится, если честно.
Я замолчала, не зная, как сказать дальше то, что у меня на уме. Молчание затягивалось. Кто бы мне когда сказал, что отношения — это так трудно!
Олав конечно же истолковал по-своему.
— Дженни, если ты передумала — просто так и скажи.
Я вздохнула.
— Олав Шеппард, если ты всегда будешь так медленно соображать, то клянусь — я каждый наш разговор буду начинать с поцелуя. До тебя после них доходит чуточку быстрее.
Он невольно улыбнулся, но взгляд оставался все таким же напряженным. Кажется, мне еще придется немало потрудиться, чтобы перечеркнуть все прошедшие годы и заставить в меня верить. Я продолжила.
— Я хочу сказать… а давай не будем ждать? Зачем нам пышная свадьба. Мы же сейчас в столице! Давай просто сбежим прямо сейчас, найдем какого-нибудь королевского чиновника, дадим ему на лапу, и пусть…
Закончить мысль я не успела. Меня просто подняли высоко-высоко с такой легкостью, будто я была пушинка. От того, что я увидела во взгляде жениха, по телу побежала непривычно-жаркая волна.
— Я тебя люблю, Дженни Винтерстоун. Просто знай это. Люблю так давно, что даже уже не верится, что было когда-то время, когда не любил. Мне кажется, любил всегда. Спасибо за это — я знаю, почему ты предложила не ждать. Ради меня, чтобы я больше не сомневался, что ты серьезно. И я не буду. И красивый праздник мы тебе непременно устроим тоже. Но сейчас… пожалуй, я и правда хочу поспешить. Потому что все еще иногда ловлю себя на мысли, что это какой-то сон, обман, и я скоро проснусь — а тебя снова нет. И я снова вижу лишь твою спину — когда ты, смеясь, убегаешь от меня к своим мечтам. В которых мне места нет.
— Моя мечта — это ты. Так давно, что я тоже забыла, когда было по-другому, — призналась я тихо, потупившись.
И на этом мы решили, что слов сказано достаточно.
Когда успешно найденный корыстный чиновник был нами благополучно подкуплен, мы с Олавом купили первые попавшиеся кольца, расписались, нацеловались до звездочек перед глазами, а потом просто бродили по городу до самого утра, держась за руки и поедая мороженое. Кормили мороженым белку… а наутро решили, что надо как-то рассказать моим родителям.
Вернувшись в Замок ледяной розы, мы узнали, что Эмма пропала. Просто ушла в другой мир, разбив при этом зеркало, чтоб за ней никто не смог последовать. И моих родителей, сходящих с ума от беспокойства, хватило только на то, чтобы нас обнять, быстренько пожелать счастья в семейной жизни и заверить, что они за нас безумно рады. Я поняла, что всем сейчас не до нас. Семейный совет, собранный с привлечением тети Эмбер, спешно решал, что же делать.
А я прислушалась к внутренним ощущениям… и поняла, что совершенно не беспокоюсь за сестру. Вот ни капли. И почему-то уверена, что все у нее хорошо. Даже замечательно. Я обычно чувствовала ее состояние… и вот теперь тоже. Родителей убедить, правда, не удалось. Они напридумывали себе всяких ужасов. А я не могла даже объяснить, что у Эммы появился парень, потому что это был не мой секрет, и к тому же, расскажи я как есть, они, пожалуй, сходили бы с ума еще сильнее.
И вот как-то так получилось, что нас с Олавом просто оставили одних, перестали обращать внимание. Папа только, сверкнув суровым отцовским взглядом, попросил до официальной брачной церемонии соблюдать приличия, и выделил Олаву отдельные гостевые покои.
Я битый час проворочалась в своей узкой девичьей кровати в башне — в круглой комнате, которую раньше занимали мы с Эммой. Еще раз прислушалась к голосу сердца и убедилась, что сестра в полном порядке.
И поняла, что мне ужасно одиноко.
Тихонько накинула халат прямо на ночную сорочку и прокралась на лестницу.
По всему третьему этажу было слышно, что в родительской комнате в конце коридора до сих пор продолжаются бурные дебаты. Я на цыпочках прошла ниже, до второго этажа, где располагались комнаты для гостей. Нашла нужную. Олав всегда в ней останавливался — даже странно, но оказывается, я запомнила. Я вообще очень много чего о нем помнила.
Тихо поскреблась в дверь. Он открыл сразу.
— Дженни?
— Я соскучилась, — нервно улыбнулась я. — Можно к тебе?
— Конечно! — он улыбнулся и затащил меня в комнату, захлопнул дверью и запер ее.
— Мы с тобой почти не разлучались за последнее время, и сейчас мне стало одиноко… просто подумала, что ты не будешь против, если я… если мы… ну в смысле побуду до утра… здесь.
— Дженни, ты не должна мне ничего объяснять — ты теперь моя жена. Нам больше не нужно повода для того, чтобы увидеться. В конце концов… я тоже ужасно соскучился по тебе.
Я нервно теребила пояс и не знала, куда деть руки, глаза и прочие части тела.
— Устала сегодня?
Олав смотрел на меня тем особенным взглядом, который у него появился за последнее время. В нем больше не было сомнений и вопросов. Только то, до мурашек жаркое, до дрожи правдивое, что заставляло меня трепетать в предвкушении.
Да в конце то концов — я замужняя женщина, или как?!
— Немного, — призналась я.
— Тогда ложись. Я скоро приду.
Он отошел к окну и принялся аккуратно закрывать книги, раскладывать по местам письменные принадлежности.
Я сбросила халат и быстро-быстро, не давая себе времени опомнится и струсить, юркнула под одеяло. Отвернулась и укрылась до самого носа. Меня чуть-чуть трясло от волнения.
Скоро стало темно. Послушный Замок, всегда чуткий к малейшему желанию хозяев, погасил свет. Я услышала шорох одежды. Крепко зажмурилась. Было страшно, сладко и волшебно.
Кровать прогнулась под тяжестью другого тела. Мой муж, моя любовь, моя судьба… найду ли я когда-нибудь нужные слова, чтобы рассказать ему? Чтобы он понял, как много на самом деле для меня значит. Как много сделал для того, чтобы я сама осознала, кто я и чего хочу от жизни. Что хочу стать чем-то большим, чем сейчас. Хочу быть такой, чтоб могла собой гордиться — гордиться по настоящему. И чтобы он гордился тоже. Что до сих пор не верю в то, что теперь у меня есть это бесценное сокровище — взгляды, прикосновения, простое присутствие рядом человека, в глазах которого я всегда была и всегда буду единственной. Даже несмотря на мои недостатки, которые он, с его-то умом, конечно же всегда видел. И это окрыляет еще больше.
