Гектор мысленно похвалил себя: Джастин слушает почти не перебивая. Замдир считал, что любой спор разрушает архаические воззрения Корда.
— Приведу тебе известную цитату. Сам Тим Дамзах сказал однажды: «Инкорпорация — всего лишь своекорыстие, которое в нашем обществе стало жизнеспособным».
Его слова совсем не тронули Джастина.
— Нельзя владеть частью голодающего ребенка всю жизнь. Это неправильно.
— Допустим, — кивнул Гектор. — Так продай его акции! Кто тебе мешает? Как ты не понимаешь? Инкорпорация поддерживает нашу систему на плаву. Твоя точка зрения обрекает несчастных на голод и боль. Твоя забота о страждущих вызвана чувством вины, за которым следует обычно болезненное и бессмысленное забвение. Наш строй обеспечивает прочную, долговременную заботу и приток капиталов, обеспечивающих хорошее образование, крепкое здоровье и долголетие. Конечно, ни одна система не гарантирует счастья, но скажи честно, какая система обеспечит голодающему ребенку лучшие условия?
— Гектор, если ваша система такая хорошая, почему она угрожает стольким людям? Все началось не с Партии свободы, я лишь первым отказался владеть другими людьми. Партия стала ядром кампании, которая распространялась, как лесной пожар, еще до того, как я в нее вступил. Я лишь принял бразды правления после смерти безумца Дугла.
— Джастин, — отрезал Гектор, — ты можешь основать партию, даже если всего лишь оденешься не по сезону. У тебя тут же появятся последователи, которые усмотрят в твоей оплошности новую моду и станут тебе подражать — тебе, великому Джастину Корду. Все тут же станут одеваться не по сезону. Вот каким влиянием ты обладаешь! Но довольно о пустяках. Когда при нашем строе в последний раз кто-то голодал, хотя бы недолго? Когда кто-то не получал должного образования, когда кому-то было негде спать? Несчастные дурачки из твоей партии просто не представляют, как паршиво жилось людям в прежние времена. Они забыли… Джастин, мы все забыли о плохом. Послушай мой прогноз. В самом худшем случае нас ждет гражданская война. Многие пострадают и погибнут. Бессмысленная война продлится целый век. Но в конце концов система инкорпорации одержит верх. Она лучше устроена. Сегодня, сейчас мы с тобой пытаемся спасти мир от еще одного Большого Краха — или от «серой слизи». Ты станешь неоценимым помощником… Вот почему мы готовы на все, лишь бы ты уступил всего одну свою акцию.
Джастин смерил его недоуменным взглядом:
— На все, говорите?
— На все. Я — влиятельная правая рука самой могущественной личности в истории человечества. Проси чего хочешь, и я выполню твою просьбу.
Джастин решил все-таки хлебнуть синтетического пива. Он встал, подошел к холодильнику, достал банку, вернулся в гостиную, сел.
— Гектор, не обижайся… хотя ты имеешь право обидеться. Ты — всего лишь посыльный, хотя, не спорю, влиятельный посыльный.
— Ну и что?
— Я не имею дела с посыльными, особенно по таким важным вопросам.
Не сразу, но Гектор все же сообразил, куда клонит Джастин.
— Он почти ни с кем не встречается, — сухо ответил Гектор, — то есть решительно ни с кем. Больше не дает интервью, не беседует один на один. Даже мне в последнее время нечасто удается его увидеть!
Джастин взял Гектора под руку и повел к двери.
— А ты все-таки договорись с ним о встрече. Если хочешь, чтобы я рассмотрел твое предложение, устрой мне встречу с человеком, чье мнение имеет значение. Да, я увижу Председателя!
Глава 15
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Величайший дар, который может получить личность, — свобода выбора.
Милтон Фридмен. Свобода выбора (1979)
Через час после разговора с Гектором себастьян сообщил Джастину, что встреча состоится. Председатель примет его завтра в своем кабинете на верхнем этаже штаб-квартиры GCI в Нью-Йорке. Джастин тут же распрощался с Агнес, пожелал ей удачи и направился к своему флаеру. Лететь придется дольше, зато у него останется время навести справки о штаб-квартире GCI и о человеке, с которым ему предстояло встретиться.
Вначале он прочел про комплекс зданий, в котором разместилась штаб-квартира, и невольно восхитился его красотой. В самом деле, настоящий шедевр, под стать корпорации статуса GCI. Даже история основания оказалась примечательной. Когда GCI превратилась в одну из мегакорпораций, вся доступная земля в Нью-Йорке была уже распродана — по крайней мере, все участки, пригодные для масштабного строительства. И это несмотря на то, что пришлось осушить Гудзон, а небоскребы заполнили пространство до Нью-Джерси и дальше!
Итак, GCI нигде не могла найти землю для постройки своей штаб-квартиры. Предлагаемые участки стоили запредельно дорого, кроме того, их покупка не всегда была совершенно легальной. Образно выражаясь, конкуренты не желали, чтобы GCI охотилась на их угодьях.
И тогда совет директоров, по предложению предприимчивого молодого Замдира отдела спецопераций Моша Маккензи, затеял нечто невиданное.
Корпорация купила права на морское дно за дамбой в районе Гудзона. Еще один удачный ход — GCI скупила участки на сто миль вокруг, чтобы никто не смог поступить с GCI так, как GCI собиралась поступить с конкурентами, не дававшими ей купить землю. Пойдя на огромные расходы, GCI подняла морское дно и продлила дамбу, освободив три квадратные мили суши. Теперь можно было строиться. Вскоре появились первые архитектурные проекты. Знаменитый архитектор Гейвриэл Йонатан создал то, что сейчас признавалось величайшим комплексом зданий в истории человечества. Строительство начали с внешнего круга: разбили большой парк, построили гостевые апартаменты и небольшой орпорт. Чуть ближе к центру возвели тридцать пятидесятиэтажных офисных зданий. За ними началась постройка собственно архитектурного шедевра. Никто уже не помнил, кто дал имена пяти слегка изогнутым трехсотэтажным башням, стоящим полукругом. Башни назывались «Кэлпурния», «Ливония», «Орилия», «Джулия» и «Антония». Соединенные переходами, они вместе производили неизгладимое впечатление. «Пять сестер», как их еще называли, вызывали зависть у конкурентов. И все же в легендарную империю, полную тайн и волшебства, штаб-квартиру GCI превратили не пять башен-сестер, а то, что они окружали. В самом центре круглого участка выросло диковинное сооружение, получившее название «Бобовый стебель». Этот рукотворный стебель тянулся на пятьдесят миль от поверхности Земли и уходил в темные просторы космоса. Вначале задумывалось, что с помощью специально оборудованных подъемников можно будет перемещать наверх в невесомости людей и грузы.
Не успели возвести и половину «Бобового стебля», как он технически устарел. Появились орбитолеты на лазерной тяге, способные переместить что угодно и куда угодно — от людей до грузов, которые раньше вмещали огромные суда. Орбитолеты гораздо лучше справлялись с земным притяжением. Но план строительства был одобрен, и проект следовало завершить. Впрочем, «Бобовый стебель» не стал источником убытков. GCI неплохо зарабатывала на нем, перевозя дешевые грузы, например руду и органические соединения.
