сцепил пальцы.
- Любопытно-любопытно…- Он бросил задумчивый взгляд на человека, лежавшего без движения на хирургическом столе.
- Что именно вам кажется любопытным?
Доктор не спешил отвечать. Он уставился прямо перед собой и будто бы вышел из комнаты – притом, что, как и прежде, продолжал сидеть на своем стуле.
- Кажется, пришло время пригласить сюда господ Смолла и Мэпла,- сказал он и его взгляд потяжелел.- Пришло время сделать то, что я обещал себе не делать: воспользоваться услугами Братства крысоловов.
***
В доме № 7 в переулке Трокар все спали. В нем поселилась звенящая тишина. Было слышно, как в гостиной тикают часы, а в комнате Джаспера сонно жужжит пчела Клара.
Фредерик Фиш пошевелил кончиком носа, поморщился, сперва открыл один глаз, затем другой, после чего оторвал голову от подушки.
В кабинете доктора Доу было темно.
Убедившись, что никто не станет свидетелем его неожиданной оживленности, Фиш слез с хирургического стола, размял шею и широко зевнул. Он потянулся, похрустев едва ли не всеми косточками в теле.
На дело нельзя идти с затекшей ногой – это вам скажет любой грабитель или жулик, поэтому еще какое-то время Фиш немного постоял на месте, попинал непослушной босой пяткой пол, пока конечность не соизволила «включиться». Кто-то мог бы усомниться: «Какое еще у Фиша может быть дело в этом доме?», – но правда заключалась в том, что прямо сейчас экстравагантного грабителя банков, выходца из Льотомна и просто обладателя распрекрасной лысины ожидало очередное ограбление.
Несмотря на свою известную непоколебимость и непосредственность, чувствовал себя сейчас Фиш неловко и неуютно, немного стыдился и совсем чуть-чуть испытывал стеснение. И нет, вовсе не потому, что он намеревался ограбить приютивших его людей, заботливого доктора, его восхищенного племянника и талантливую в кухонных делах экономку. А потому, что при нем не было его черной жуликовской маски – без нее он чувствовал себя совершенно голым, и при этом его не смущало наличие больничной рубахи. Но делать нечего – маску достать неоткуда, в то время как дело отлагательств не терпит.
Фиш подкрался к шкафу с лекарствами, открыл его и принялся возить по полкам носом, пытаясь разглядеть этикетки. Глаза, кажется, в достаточной степени свыклись с темнотой, и вот он уже почти-почти способен различить надписи… Нет! Без свечи не обойдешься – он все-таки не Каркин.
Фиш подкрался на цыпочках к докторскому столу – здесь где-то должны быть спички…
Фырк-фырк… и спичка загорается. От серы защипало в носу, и, едва сдерживая чих, грабитель банков вернулся к шкафу. Он быстро отыскал нужные склянки («Триттон и пациенты» и «Капли “Коппс” доктора О») и, завладев ими, шмыгнул за докторский стол.
Спичка погасла, Фиш выждал несколько мгновений, вслушиваясь, после чего зажег еще одну. Выдвинув ящик и достав оттуда листок писчей бумаги и ручку с чернильницей, принялся что-то поспешно рисовать. Штрихи были грубыми и неровными, но постепенно из них вырастало нечто осмысленное, хоть и непонятное для любого постороннего: вот голова-капюшон, а вот и кармашек на груди…
Вскоре рисунок был готов. И тут Фиш услышал звук, который ужаснул его. Его живот урчал. Урчащий живот может выдать любого взломщика – это знают все жулики. Да и вообще Фиш поймал себя на том, что больше не в силах бороться с голодом.
Он задул спичку, подкрался к двери и выглянул в коридор. Темно и тихо. Двинулся к лестнице, ступая на цыпочках.
Подобная авантюра с его стороны была очень рискованной: если кто-нибудь заметит его, шныряющим по дому в то время, как он должен лежать себе без сознания после талантливо сыгранного приступа, вся легенда рухнет в одночасье. Блохх настойчиво рекомендовал ему лежать в кабинете доктора до самого конца и прикидываться, но это же так скучно! К тому же Блохха здесь не было. У Блохха в животе пыль не перекатывалась, в то время как где-то внизу лежало целое блюдо с чем-то сладким – и даже, возможно, с коврижками миссис Трикк. Хуже будет, если это опять «Твитти», как прошлой ночью. Из всех сладостей печенье «Твитти» Фиш не любил сильнее всего, поскольку его изготавливали на фабриках, а в понимании грабителя банков из Льотомна сладости – это штучный продукт, который должен выходить только лишь из-под пальцев талантливого кондитера. Он не любил «Твитти», и поэтому в поедании его всегда вел себя очень скромно – мог съесть всего лишь две-три пачки за раз, и ни печеньем больше. Но сейчас выбирать не приходилось – не мог же он разбудить миссис Трикк с просьбой приготовиться что-нибудь вкусненькое.
Фиш спустился вниз и наощупь двинулся по гостиной. Зажигать спичку он не решался, и его глаза вновь стали обычными человеческими, ничего в темноте не различающими, бесполезными глазами.
- Осторожнее, раззява!- шикнул он на себя, стукнувшись коленом об один из вечно попадающихся на пути предметов мебели – кажется, это был стул из полосатого гарнитура.
О! Вот и кресло у камина! Вот и журнальный столик! Где-то здесь должна стоять ваза со сладостями, и… и тут Фиш допустил первую оплошность… Он забыл, что гостит в доме, в котором, помимо него, находится еще один охотник за сладостями: ваза предательски пустовала.
- Проклятый мальчишка, опередил меня!- уважительно прошептал грабитель банков.- Но еще не все потеряно…
Он коварно улыбнулся. На уме у него появилась самая подлая, самая мерзкая затея из всех возможных. Он решился на худшее преступление из всех, что он когда-либо совершал: он вознамерился ограбить буфет миссис Трикк…
Не сказать, что ограбление прошло идеально, но оно было близким к тому. Он умудрился беззвучно забраться во флигель, открыть дверцы буфета так, что они ни разу не скрипнули, и ухватить пачку печенья так, что упаковка не зашуршала. Незамеченным он вернулся в гостиную.
Оказавшись в доме, первым делом Фиш направился к входной двери. Открыл ее, оставив небольшую щель, после чего уселся в кресло и стал ждать.
Какое-то время ничего не происходило, но спустя двадцать три минуты, согласно напольным часам, на пороге раздалось шуршание, дверь скрипнула, и в дом проскользнула крошечная тень.
Шмыганув через прихожую и гостиную, тень направилась прямиком к Фишу.
- Ты достал?- не здороваясь, спросил гремлин.
- Конечно, я достал,- проворчал Фиш, протянув гремлину склянки из шкафа, – порой Каркин ведет себя совсем уж невыносимо: строит из себя строгого воспитателя у нерадивого ребенка.- А ты принес то, что я просил?
Коротышка снял с плеча котомку, развязал тесемки и
