В начале 1869 года Генриху прописали курс лечения на курорте, и братья отправились в местечко Реме близ Бад-Ойенхаузена в Вестфалии. Для больной руки Вильгельма тамошние теплые ванны оказались полезными. Хинцпетер тоже был здесь, приехали и друзья-сверстники: Мортимер фон Раух и Бунзены. Вильгельму позволили играть с местными ребятишками, естественно, из «приличных» семей. В письме матери он делится впечатлениями: «Вся жизнь с друзьями кажется мне новой и приятной, потому что я учусь играть с ними, и это меня сильно радует». Безыскусно, но искренне. Состоялись экскурсии в замок Виттекинд в Саксонии и на шахту Круппа, где они нашли несколько кусков угля со следами древних растений. Вильгельм подрался с Лотаром фон Бунзеном. Принцу досталось больше. Потом съездили в Эссен посмотреть на знаменитые заводы Круппа и, главное, на тысячефунтовый паровой молот.
Именно тогда, видимо, в привычку будущего кайзера вошла охота к перемене мест, из-за которой он получил прозвище Райзекайзер («кайзер-путешественник» или «кайзер-кочевник»). Впрочем, эта привычка была свойственна и его родителям. Летом того же года вся семья отправилась на отдых в Нордернай на североморском побережье. Вместе с ними отдыхали приятель Фрица, граф Харрах, а также младший брат короля, принц Альберт Прусский. Вильгельм тогда был увлечен чтением «Макса и Морица» и юмористическими книгами с рисунками Вильгельма Буша. На королевской яхте «Грилле» они посетили остров Гельголанд, который в то время был британской колонией. Их принял губернатор острова, подполковник сэр Генри Макс. В то время бравый вояка, он подвергался бойкоту со стороны местного населения из-за того, что в 1864 году отменил действие конституции острова, а затем ликвидировал выгодный островитянам режим офшора для игорного бизнеса.
Вильгельм позднее заключил с англичанами сделку, по условиям которой Гельголанд вошел в состав рейха. Пока же пейзажи острова произвели на него меньшее впечатление по сравнению с тем, что он увидел у причалов Вильгельмсхафена, нарождавшийся военно-морской флот Пруссии.
Его поразил строй броненосцев, стоявших на якоре в порту; когда же их катер подошел к борту линейного корабля «Король Вильгельм», у мальчика захватило дух при виде «возвышавшейся над нами громадины».
Затем они вернулись в Берлин, заглянув по пути в Бремен. Путешествия года еще не закончились.
VII
На этот раз семья разделилась: Фриц отправился в Египет на торжества по случаю открытия Суэцкого канала, Викки с детьми осталась на два месяца в Каннах. Там, в «Гранд-Отель Медитерране», собралось большое общество: семья князей Гессенских, принц Альберт Прусский со своим адъютантом графом Шуленбургом, принц Фридрих и принцесса Луиза Голландские, герцогиня Мекленбург-Шверинская… Канны были не модным курортом, а обычным рыбачьим поселком. Его первооткрывателем стал англичанин, лорд-канцлер Броухэм, и большинство вилл принадлежало англичанам. Отелей было немного. В том, где остановилась Викки с детьми, имелась немецкая молельня, но постояльцы предпочитали ходить по воскресеньям в церковь, построенную англичанами.
Для Вильгельма это был первый и последний шанс приобщиться к французской культуре. Нет свидетельств, которые говорят о том, что принц таким случаем воспользовался. Вильгельм, впрочем, неплохо знал французский, чему был обязан учительнице мадемуазель Даркур. После отъезда Викки дети провели в Каннах еще пять месяцев. Жили они на вилле «Габриэль», общались со сверстниками из семей лорда Брейбурна и герцога Валломброзы. Собрали коллекцию бабочек, рассматривали морскую живность, главным образом на рыбном рынке. На Вильгельма сильное впечатление произвела роскошная флора Средиземноморья и «сверкающее южное небо». Апельсины срывали прямо с деревьев — видимо, пользуясь моментом, когда Хинцпетер отворачивался.
Вильгельма восхитили французские солдаты, он охотно копировал их шаг. Очень понравилась ему французская военная музыка, особенно звук рожков. Став батальонным командиром, он добился того, чтобы французский рожок был включен в состав полкового оркестра. Большим событием для него стало посещение базы французского флота в Тулоне — он увидел огромные линейные корабли, посетил каторжные галеры. Вильгельму запомнились «отвратительно-порочные лица» преступников, волочащих кандалы, и те шапочки, которые были на головах у каторжников, — зеленые у осужденных пожизненно, красные у тех, кто получил меньшие сроки.
За время пребывания на Ривьере Вильгельм с Генрихом объездили все местные достопримечательности. На острове Сен-Маргерит они повидали камеру «Железной Маски». Год спустя сюда сослали маршала Базена, сыгравшего роковую роль в поражении Франции во время франко-прусской войны, и отсюда он в 1874 году сбежал в Мадрид. В Антибе Вильгельм осмотрел простой памятник Наполеону, сооруженный на том месте, где император «впервые вступил на землю Франции» после ссылки на остров Эльба. Потом были славные «сто дней», Ватерлоо и новая ссылка — на этот раз на остров Святой Елены. В отличие от Бонапарта наш герой сам выбрал место изгнания — притом раз и навсегда.
Фриц на обратном пути из Египта на своей яхте «Герта» прибыл в порт Вильфранш. Семья встретила его на пирсе. Ребята с замиранием сердца слушали рассказы отца об Иерусалиме и святых местах, где кронпринц, правда, не столько знакомился с древностями, сколько демонстрировал себя и свои регалии, включая орден Черного орла и орден Подвязки. Рассказывал он, конечно, о пирамидах, сфинксе и мумиях. Он, вероятно, умолчал о том, что прусская яхта оказалась в самом конце торжественной процессии, позади флотилии французских, австрийских и итальянских судов. И конечно, никто не услышал от него то, о чем вскоре болтали по всей Европе: кронпринц подхватил венерическую болезнь — сифилис от испанской красавицы куртизанки по имени Долорес Када, это случилось точнехонько 18 октября в Суэце, а в Порт-Саиде он прошел курс терапии против этой напасти. Очень возможно, что сплетня была не безосновательной, но нет никаких оснований считать, что болезнь, подхваченная в Египте, стала причиной безвременной кончины Фрица — он умер от рака горла, а не от сифилиса.
После Рождества родители Вильгельма отправились домой, оставив старших сыновей на попечение гувернеров — Хинцпетера, О’Данна и доктора Шрадера. «Райская жизнь» кончилась весной: по долине реки Роны Вильгельм отправился в Германию. По пути он сделал остановку в Авиньоне, чтобы осмотреть папский дворец, и прибыл в Потсдам 23 мая 1870 года.
VIII
Случившиеся в тот год события перечеркнули для членов прусского правящего дома перспективу когда-либо в будущем вновь отдохнуть на французской Ривьере. Все началось с того, что на освободившийся испанский трон стал претендовать принц Леопольд Зигмаринген. Он принадлежал к побочной, католической ветви Гогенцоллернов. В числе его предков были наполеоновский маршал Мюрат и приемный сын Бонапарта Александр Богарне. Правительство Наполеона III в своем противодействии кандидатуре Леопольда повело себя крайне неуклюже, фактически спровоцировав Бисмарка и Россию на войну.[2] Вильгельм вспоминал, как его отец вошел в классную комнату, где он занимался французским, и обратился по-французски к мадемуазель Дар кур: «Ах, мадемуазель, Ваши соотечественники сошли с ума! Они хотят воевать с нами!» К вящему удовлетворению Бисмарка, шанс разделаться со старым врагом объединил всех немцев вокруг Пруссии. Даже Викки не могла удержаться от красноречивого жеста по адресу Франции и французов — она погрозила кулачком в том направлении, где, по ее мнению, находился Париж.
