Полненькая девочка живет с дедушкой и готовится к школьным соревнованиям по гимнастике.
Ты сама поразишься, с каким волнением будешь следить за тем, сумеет девочка перепрыгнуть через козла или нет. Бауш создает невероятное напряжение даже вокруг такого, казалось бы, незначительного эпизода (хотя в нем, очевидно, вся соль), и это главное, что следует вынести из прочитанного: в соревнованиях по опорному прыжку драматизма может быть не меньше, чем в авиакатастрофе.
Мне не попадался этот рассказ до того, как я стал отцом, поэтому трудно сказать, как бы я к нему отнесся в эпоху ДМ (до Майи). В моей жизни есть периоды, когда у меня особенно хорошо идут короткие рассказы. Один из них пришелся на первые годы твоей жизни — где мне тогда было взять время на пухлые романы?
Э. Дж. Ф. Майя обычно просыпалась затемно, когда тишину нарушал только храп Эй Джея в соседней комнате. Шлепая флисовыми тапками, она брела к нему в спальню. Сначала она шептала: «Папа, папа». Если это не помогало, звала его по имени. Если не срабатывало и это, увеличивала громкость и кричала: «Эй Джей!» В самом крайнем случае, когда слова были бессильны, приходилось запрыгивать на постель, несмотря на ее нелюбовь к столь эксцентричным выходкам. Сегодня до них не дошло.
— Вставай, — сказала Майя. — Вниз.
Майя больше всего любила бывать внизу, потому что внизу находился магазин, а магазин — это лучшее место в мире.
— Штаны, — пробормотал Эй Джей. — Кофе.
Изо рта у него пахло промокшими в снегу носками.
В магазин вела лесенка из шестнадцати ступенек. По каждой из них Майя проезжала на попе — такими короткими ножками иначе лесенку не одолеешь. Она топала через весь магазин, мимо книг, в которых нет ни одной картинки, мимо стенда с поздравительными открытками. Гладила ладошкой журналы, крутила стойку с закладками. Доброе утро, журналы! Доброе утро, закладки! Доброе утро, книжки! Доброе утро, магазин!
Деревянные панели, которыми были обшиты стены магазина, как раз на высоте Майи переходили в голубые обои. Дотянуться до обоев Майя могла, только забравшись на стул. Ей нравилось прижиматься к их тисненым завиткам и петелькам щекой. Впоследствии в одной книге ей попадется слово «дамаст» и она подумает: «Ну, теперь понятно, почему они так называются». А вот слово «вагонка», напротив, горько ее разочарует.
В ширину магазин насчитывал пятнадцать Май, в длину — двадцать. Она знала это совершенно точно, потому что однажды потратила на измерение помещения полдня, укладываясь на пол вдоль стен и делая зарубки. Хорошо, что в длину вышло не больше двадцати — в день, когда производился замер, она умела считать только в пределах двух десятков.
Если Майя просто стояла, посетители сводились для нее к их обуви. Летом — к босоножкам, зимой — к сапогам. Молли Клок иногда приходила в высоких красных ботфортах, как у супергероев. Эй Джей носил черные кроссовки с белыми мысами, Ламбиазе — крепкие остроносые ботинки огромного размера, Исмей — туфли на низком каблуке со стразами, а Дэниел Пэриш — коричневые мокасины с монеткой под пяткой.
К десяти утра, перед самым открытием, Майя занимала свое рабочее место возле стеллажа с детскими книжками.
Ее первое знакомство с книгой начиналось с обнюхивания. Майя снимала глянцевую суперобложку и зарывалась личиком в раскрытую книжку. Книги обычно пахли папиным мылом, травой, морем, кухонным столом и сыром.
Затем Майя рассматривала картинки и по ним пыталась угадать, о чем книга. Это было непросто, но в свои три года Майя уже научилась распознавать некоторые трюки. Например, если на картинках нарисованы звери, это не всегда означает, что книжка про животных. Иногда под видом зверей выступают родители и дети. Мишка с галстуком-бабочкой может оказаться папой, а мишка в светлом парике — мамой. Картинки о многом способны рассказать, но иногда они вводят в заблуждение. Майя предпочла бы понимать, что в книжке написано.
Если никто ее не отвлекал, за утро она успевала просмотреть до семи книг. Но ее постоянно отвлекали. Впрочем, большинство покупателей Майе нравились, и она старалась быть с ними вежливой. Она понимала, что они с Эй Джеем занимаются бизнесом. Если к ее стеллажу забредал ребенок, она не отпускала его с пустыми руками. Ребенок нес книжку на кассу, и пришедшие с ним взрослые почти всегда доставали кошелек.
— Ну надо же! — восклицали они. — Сам выбрал книжку!
Однажды кто-то из покупателей спросил Эй Джея, правда ли, что Майя его родная дочка.
