Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Конечно, – пообещала мадам Пон. – Кстати, вы видели мое объявление на входной двери?
– Это вы написали? – подал голос Полик. – Звучит прямолинейно.
– Да, и мне хотелось, чтобы в нем фигурировало слово «изнасилована», но Камиль не разрешил.
Верлак молча кивнул, он был согласен с решением главы банка.
– У меня две дочери, – продолжала мадам Пон. – Ради всех нас этого человека надо арестовать.
– Его арестуют, – ответил Верлак. – Обещаю вам.
Мадам Пон молча покинула комнату, но посовещаться Верлак и Полик так и не успели: в дверь заглянула Шэрон Пальяр.
– Привет-привет! – Она решительно прошла в кабинет и села. – Я готова, валяйте!
«Неужели не могла хотя бы притвориться, что расстроена нападением на мадемуазель Монмори?» – мысленно возмутился Верлак и раздраженно спросил:
– Вы не любили ее, да?
Если Шэрон Пальяр и была удивлена его прямотой, то не подала виду.
– Ну, я бы так не сказала, – ответила она, помолчала несколько секунд и добавила: – И я сочувствую ей из-за вчерашнего, представляете?
– С трудом, – признался Верлак. – Она когда-нибудь делилась с вами подробностями своей жизни?
Мадемуазель Пальяр рассмеялась.
– Нет! Мы сторонились друг друга.
– Почему?
– Ну… просто у нас нет ничего общего, вот и все.
– Значит, вы ничего о ней не знаете? Хотя вы обе женщины и вдобавок ровесницы?
– Я старше, – поправила Шэрон, одернула юбку и выпрямилась. – Но… видите ли, кое-что о ней я все-таки знаю. Например, что живет она скучно, только и знает, что смотреть фильмы про какую-то старину и подлизываться к месье Иакелья и мадам Лиотта.
– Вот как?
– Если уж хотите знать, месяц назад при повышении мы претендовали на одно и то же место, а получила его она. У меня больше опыта, я старше, а все равно выбрали ее. Видели бы вы, как она себя с клиентами ведет! Вся такая рассудительная и серьезная! А я просто болтаю с ними, понимаете? Поднимаю им настроение на целый день. Расспрашиваю о детях и внуках, и все такое.
Верлак улыбнулся, радуясь, что у мадемуазель Пальяр нет доступа к его банковскому счету.
– Вы злитесь на нее за то, что она получила повышение? – спросил он.
– Эй, минуточку! Вы мне лишнего не приписывайте!
– Это и ни к чему, – объяснил Верлак. – Вы сами так сказали.
Мадемуазель Пальяр замялась.
– Я не говорила, что терпеть ее ненавижу.
Полик в точности записал ее слова и нарисовал на полях звездочку: его десятилетняя дочь Лия часто пользовалась этим выражением. По крайней мере раньше, когда ей было лет семь или восемь.
– Можете идти, – разрешил Верлак.
Шэрон шумно поднялась и, уходя, фыркнула и чпокнула жвачкой.
– Ладно, – сказала она в дверях. – До скорого.
Полик закрыл дверь, повернулся к судье и спросил:
– Подозреваемая?
Верлак откинулся на спинку кресла.
– Не знаю. Она не скрывает пренебрежения и зависти к мадемуазель Монмори, а виновный постарался бы скрыть их. Соображает она туго и зла, как черт. Но достаточно ли зла, чтобы подстроить жестокое нападение на коллегу?
Полик пожал плечами и захлопнул блокнот.
– Куда теперь – в больницу или во Дворец правосудия?
– Едем во Дворец, посмотрим, как продвигаются дела у Алена. Заодно проверим и бывшего парня. Узнать фамилию человека по имени Эдмон, работавшего в марсельском аэропорту, вряд ли будет сложно. Кстати, у вас ведь, кажется, есть кузен, который там работает?
Глава 8
Я есть, она есть
Марин Бонне переступила с ноги на ногу, злясь, что приходится стоять в очереди на почту в единственный свободный от занятий день. Большой плотный конверт она приготовила заранее, но оба автомата, которые взвешивали и штемпелевали бандероли, оказались неисправными. Марин была довольна своим очерком о том, какие отношения связывали Оноре Мирабо, знаменитого политика и литератора из Экс-ан-Прованса, с Томасом Джефферсоном и как они восхищались друг другом. Ей даже казалось, что этот очерк достоин стать главой в задуманной ею новой, современной и чрезвычайно необходимой биографии Мирабо. Биографии были ее излюбленным литературным жанром, чем Антуан Верлак постоянно поддразнивал ее. «Вуайеристка» – так он ее назвал недавно, застав читающей в постели биографию Алиеноры Аквитанской.
– Дело не в том, что мне нравится заглядывать в чужую жизнь, – ответила Марин. – Хотя, конечно, нравится. Но я люблю биографии потому, что этот жанр охватывает множество дисциплин – политику, историю, искусство, науку, религию, гендерную политику и так далее, и так далее.
– Понял, – отозвался Верлак, укладываясь в постель с книгой и очками на носу.
– А тебя разве не интересует жизнь поэтов? – спросила она, заметив, что в кои-то веки Верлак читает не антологию Филипа Ларкина, а сборник Чеслава Милоша.
Верлак засмеялся:
– Нисколько. Пожалуй, их жизнь только разочаровала бы меня.
– Очень жаль, – заметила Марин. – А мне кажется, она помогла бы тебе понять их стихи.
– Не думаю, что жизнь человека имеет хоть сколько-нибудь заметное отношение к его творчеству.
Марин положила свою книгу на колени.
– Насчет этого не уверена. Возьмем, к примеру, того английского поэта, который сочинял стихи, гуляя по Озерному краю вместе с сестрой…
– А-а, Вордсворт.
– Разве тот факт, что он постоянно гулял среди гор, никак не отразился в его поэзии?
Верлак придвинулся к Марин и поцеловал ее.
– Ты права, отразился. А сама не хочешь рискнуть?
Марин рассмеялась:
– Надеюсь, ты имеешь в виду не прогулки в горах и сочинение стихов?
– Нет! – со смехом возразил Верлак. – Написание биографии.
– При моем-то преподавательском графике?
– Энтони Троллоп писал рано утром, перед уходом на почту, где он работал.
– Ну, в таком случае твой мистер Троллоп был гораздо талантливее, чем я когда-либо могу рассчитывать стать.
– Марин, – продолжал Верлак, – каждый год ты примерно пять месяцев отдыхаешь от занятий в университете.
– Да, – подтвердила она. – Именно в это время я веду исследования и пишу статьи.
– Так забудь про статьи и вместо них напиши книгу. Устрой себе творческий отпуск.
– М-м-м… Пожалуй, в этом что-то есть. Но о ком?
Как бы ни соблазнял ее Мирабо, она сомневалась, что его жизнь увлекает ее настолько, чтобы посвятить работе над книгой о нем несколько лет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
