— Кто вы, Эндрю? — прошептала она, самаиспугавшись своего вопроса.
Но Эндрю не собирался откровенничать. Он был раздражен иозадачен ее проницательностью, однако солгать Энн у него не было сил. Онвыпрямился, вставая с неудобного сиденья.
— Спокойной ночи, леди Энн.
И, повернувшись, Крейтон вышел из комнаты, спиной ощущаяпристальный взгляд девушки.
По приказу Донована, с ним осталось двадцать человек.Остальные узкими, труднопроходимыми стежками двинулись на север, в направленииСкона и Дайрлтона. Он специально дал им время, чтобы, успев расположитьсянеподалеку от Дайрлтона, они готовы были выполнить его приказ.
Мак-Адам подумал о Кэтрин. Она, вероятно, тоже уже выехала.Если он прав, девушка села на лошадь чуть свет. Она была исключительнойнаездницей и, насколько Доновану было известно, не хуже него могла вынеститяготы дальней поездки. Эта женщина могла свести с ума любого!
Отбросив мысли о ней, Донован махнул рукой в латной рукавицестражникам, охранявшим ворота. Сейчас судьба государства зависела от него, наего плечах лежала задача обеспечить безопасность в королевстве.
Донован не сомневался, что на коронации будут присутствоватьнемногие. Страна все еще находилась под гнетом страха. Предстояло упорядочитьжизнь в ней, утвердив Якова на троне.
Кэтрин была одной из немногих аристократок, присутствующихна празднестве. Во время долгой и утомительной поездки верхом Донован позволилсебе мысленно вернуться к ее персоне. Поразительно красивая девушка! Оназатронула в его душе струну, как ему казалось, навсегда умолкнувшую, и этозлило, но в то же время будоражило. Что будет дальше? Слово «капитуляция» не изего словаря... Впрочем, в ее словаре оно тоже отсутствует!..
Ему вспомнилась другая поездка — тогда онпокинул дом в поисках службы, которая позволила бы достичь тех вершин власти,на которых он ныне пребывал. Он взял свое старанием, тяжким трудом и верностьюкоролю, лишенному на тот момент возможности править.
В ту первую поездку он отправился в сапогах, которые самстачал, и верхом на краденой лошади. Теперь его наряд мог ослепить самыйискушенный глаз, и ехал он на великолепной черной кобыле с отменнойродословной. Ныне он — пара Кэтрин Мак-Леод, и он желал в этомудостовериться, потому что всю жизнь неустанно рвался к границам возможного. Нодля чего ему необходимо это испытание, он даже себе не желал признаться.
Донован добрался до Скона к десяти утра. Перед часовней онспешился, и слуги увели лошадь. Оставалось ждать, когда прибудет Яков, нораньше — Кэтрин.
Он увидел девушку издалека, но сразу ее узнал. Сверканиебело-золотого знамени на фоне деревьев странно смутило его. Она скакаланавстречу опасности, и в этом он почувствовал вызов себе.
На ней было платье, отороченное белым горностаем, и народоживился при ее появлении. Для Донована было очевидно, что люди любят и уважаютее семейство, и сейчас он ухватился за это обстоятельство как за главноеоправдание своему намерению жениться на ней. Кэтрин — девушка схарактером, но после того, как она угодит в дайрлтонскую ловушку, ее мнениеперестанет что-либо значить.
За пазухой у него лежала бумага за подписью короля, где всебыло оговорено. После коронации леди Кэтрин Мак-Леод должна была стать егоженой. Ее мнения на сей счет никто не собирался спрашивать; Донован желалпоказать, кто победитель, а кто — проигравший.
Он не спускал с девушки глаз. Солнце играло в ее пышныхволосах, и лицо, казалось, пылало от возбуждения. Несмотря на то, что онастаралась не глядеть в его сторону, Донован был убежден, что она думает о нем;он ощутил, как на него накатывается горячая волна желания, но, подавив в себеэто чувство, зашагал в ее сторону. Кэтрин невольно залюбовалась этим красивыммужчиной. На лице Донована Мак-Адама, в каждом движении его рослого,мускулистого тела читалась решимость не считаться в своих поступках ни с кем ини с чем.
Кэтрин хотела, чтобы слуги помогли ей спешиться и тем самымизбавили от необходимости встречаться лицом к лицу с Донованом, но ни у кого ненашлось храбрости встать на пути этого могущественного человека с прищуренныминедобрыми глазами.
Остановившись перед ней, он, к ее удивлению, вместоприветствия взял из ее рук хлыст.
— Я не привык недооценивать противостоящие мне силы, — с улыбкой сказал он и, потянувшись, обхватил ее за талию, собираясь снятьс седла.
— А не переоцениваете ли вы свои способности? — хладнокровно спросила Кэтрин.
— Не думаю, — сказал Донован негромко.
— Тогда не тянитесь за тем, что вам не принадлежит, иначемоя рука заменит мне хлыст, который вы предусмотрительно забрали.
Донован почувствовал, что его терпение на пределе, но,вспомнив, где он, сдержался и молча предложил девушке руку.
Он стоял так близко и был так привлекателен, что Кэтринрастерялась, но только на секунду.
— Я, пожалуй, подожду. С лошади будет лучше видноприбытие короля.
Но Донован продолжал держать руку на весу, и онаподчинилась. Кэтрин встала на пару ступенек позади него, и запах ее духовобволакивал Мак-Адама, мешая ему дышать. Солнце продолжало играть в волосахдевушки, и он на расстоянии чувствовал, как бьется в ней жизнь. И ему так хотелосьприкоснуться к Кэтрин!
Неужели она настолько глупа, чтобы и вправду поскакать вДайрлтон? По-своему он уважал ее стремление предостеречь мятежных лордов, но вто же время благословлял день, когда узнал о ее планах, поскольку твердо знал — только при таком стечении обстоятельств он сможет сломить ееволю.
Стоя в толпе, с виду оба дожидались приезда короля, на дележе думали только друг о друге.
А потом начался старинный пышный обряд. Вдали показалсякороль; по традиции, ему полагалось быть одним из лучших наездников вШотландии. С Яковом-старшим в свое время получилась незадача, зато его сынсидел на коне как влитой. Подъехав, он величаво спешился, и под перезвонколоколов приближенные последовали за ним в часовню.
Внутри столпилось виднейшее дворянство страны, но в глазабросалось отсутствие горцев. Лишь трое из присутствующих знали о причинах,помешавших им приехать на церемонию, и ими были Яков, Донован и Кэтрин.
Перед тем как пройти в часовню, Кэтрин украдкой глянула наДонована. При всем неприятии этого человека, которое она всеми силами в себеразжигала, его внешность и манера держаться не могли не восхищать. Одет он быллучше, чем любой из лордов, казалось, Донован — хозяин всего, начто падает его взор. Всего, но только не ее! Кэтрин с трудом заставила себяотвести от него взгляд.
Яков, разряженный в соболя и бархат, опустился на колениперед алтарем, низким голосом, размеренно и неспешно произнося слова клятвы. Онказался спокойным.
