Был ты видом довольно противен, Сердцем — подл… Но не в этом суть: Исторически прогрессивен Оказался твой жизненный путь.
Удивляться тут нечему. Политик — такая профессия. Наум Коржавин с сарказмом писал еще о вполне приличном и даже желанном для подданных варианте. Куда хуже — и бывает куда чаще, — когда подлость в сердце сочетается с умением исключительно разрушать, портить и опошлять все, к чему прикасаются руки власти — по известному выражению Осипа Мандельштама, «отвратительные, как руки брадобрея»…
Русская удельная знать оказалась перемолота жерновами истории, за что полвека спустя князь Андрей Курбский, первый русский диссидент, назовет род московских великих князей «кровопийственным». Горьким, но справедливым обвинением прозвучат слова беглого боярина: «Что стало с князьями Угличскими и Ярославскими и прочими их родичами? Как они всеми родами истреблены и погублены? Об этом и слышать тяжело, ужасно! Младенцы оторваны от материнской груди, князья были заключены в мрачных темницах и долгие годы погибали в заточении, как, например, Дмитрий-внук, несмотря на то, что он блаженный и боговенчанный!»[47] Но это была цена, которую Россия заплатила за единое государство.
Могло ли быть иначе? Можно ли было не травить князей дымом в тюремных камерах? Не надевать им на руки такие тяжелые кандалы, что они не могли подносить руки ко рту и умирали от голода в страшных муках, корчась, прикованные, возле миски с едой? Не сажать под «железную шапку» — под колокол, где человек просто задыхался, когда кончался воздух? Не подсылать убийц, не травить ядом, не убивать «случайно» при аресте, в драке с пьяными сокамерниками-простолюдинами? Не издеваться, наконец, запретив жениться и иметь детей, для того, чтобы род угас? Не сажать на всю жизнь в монастырский застенок?
Наверное, можно. Только вот тогда велик риск, что мы бы сегодня жили не в России, а в Новгородской демократической республике или в Независимой Московской республике, соседствующей с Суверенным Ярославским государством… И карта мира выглядела бы совсем по-другому. И уцелели бы на ней Новгород, Москва и Ярославль? И был бы, например, построен Санкт-Петербург? И… Кто знает!
Вопрос о цели, средствах и цене, которую история требует заплатить за прогресс, за будущее, — страшный вопрос. Однозначного ответа на него нет и быть не может. Если бы люди не решались добиваться своего жесткими средствами и платить любую цену, то мир выглядел бы иначе. Да и вообще — уцелел бы мир? Только вот иной раз средства настолько неприглядны, а цена столь высока, что история, глядя на эти безобразия, выносит стране и народу прямо противоположный их целям приговор… За примерами далеко ходить не надо. Если интересно — откройте любой учебник истории. А мы вернемся к Василию III.
Как после прихода к власти называли Василия III?
В конце ноября 1505 года Василий III официально стал правителем Руси. Специального обряда возведения на престол, видимо, не было, или о нем не сохранилось никаких известий. В отличие от своего заклятого конкурента, Дмитрия-внука, и от сына, Ивана Грозного, Василий так и не венчался на великое княжение шапкой Мономаха. Наверное, это объяснялось тем, что до 1509 года Дмитрий-внук, официально венчанный на престол, сидел в тюрьме, и проведенный повторно церемониал мог вызвать у подданных ненужные мысли.
Да и как быть с двумя венчанными государями, в России еще плохо представляли. Ведь процедура, как и любое церковное венчание, была освящена Богом — и не во власти человека ее отменить. Пока Дмитрий жив — он оставался единственным, хотя и опальным и низложенным, хотя и заключенным, но все же правителем, получившим особое Небесное благословение через свершенный над ним специальный ритуал. А после его убийства в 1509 году венчаться на великое княжение уже было как-то нелепо. К этому времени Василий III был уже утвердившимся в своей власти монархом и ритуал, проведенный, так сказать, по кровавым следам убийства Дмитрия, мог всколыхнуть в подданных ненужные эмоции и значительно убавить тот авторитет, который Василий нажил за первые годы правления. Так что новоиспеченный монарх рассуждал здраво — обойдемся без ритуалов, главное, в чьих руках реальная власть.
Как называли русского монарха в начале XVI века? Обратимся к его титулу. Титул правителя в средневековье являлся главной формой декларации претензий государства на определенное место в мире. Он состоял из двух частей. Первую можно назвать статусной. В ней фиксировался статус правителя в международной политической иерархии (князь, король, император, царь и т. д.). Вторую часть титула следует определить как владетельную. В ней перечислялись названия подвластных территорий (например, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский и т. д.).
