Мы долго дружили, прежде чем поженились.
Мне никогда не забыть наши длинные прогулки пешком по Москве — от университета с Моховой до Сокольников, Стромынки. Представьте, сколько это надо прошагать! Прогулки по улице Горького, по Петровке, Неглинной. Называю маршруты, которые мы любили. От Библиотеки имени Ленина — к Арбату, Кропоткинской, Волхонке. От Преображенской площади (это уже наш излюбленный маршрут в Сокольниках) до старого здания Театра Моссовета. Всё это — наша лирическая московская география.
Не забыть совместные походы на выставки, в кино, театр. Концерты Лемешева, Козловского, Александровича, Звездиной, Огнивцева. Спектакли с участием Мордвинова, Марецкой. Выступления Набатова…
Не забыть наш любимый Сокольнический парк, его Оленьи пруды (сейчас и не знаю, есть ли они, а тогда были), его зимний каток. В наши времена на катке крутили всегда одну и ту же пластинку. Пытаюсь вспомнить эту песенку. Почему-то больше её нигде не встречала. «Вьётся белый, какой-то там снежок… Догони, догони…» Да, только на катке крутили. Больше я эту песню нигде никогда не слыхала. Не могу вспомнить. Но именно она звучала на Сокольническом катке.
Не забыть мне и встречу нового, 1954 года в Колонном зале. Ёлка, музыка. Кругом молодые лица, и мы. Помню, что окружающие почему-то обращали на нас внимание. Не знаю, почему. Как бы тянулись к нам. И рождалось ответное тёплое, дружеское чувство. Храню его до сих пор. Может быть, то был общий праздник — молодости, счастья молодости? Новогодняя ёлка в Колонном зале 1954 года. А может, это было связано ещё и с тем, что наступал именно 54-й год? Старое оставалось где-то там, за чертой, в пятьдесят третьем…
Из интервью Р.М Горбачёвой «Экспресс газете» (1997, № 39):
— У девчонок (а нас десять человек в комнате общежития жили) планы были: в худшем случае выйти замуж просто за москвича, в лучшем — за кандидата наук или профессора, в идеале — за иностранца. А у меня, как на исповеди говорю, никогда таких планов не было. И замуж я вышла, когда поняла: я ведь его люблю.
— А когда вы это поняли?
— Тогда гремело дело «врачей-отравителей». Его друга Володю Либермана толпа выбросила из трамвая. И Горбачёв единственный выступил с протестом. Вот тут-то я всё про себя и поняла…
Свадьба
Они расписались 25 сентября 1953 года. Получили за номером РВ 047489 свидетельство о том, что гражданин Горбачёв Михаил Сергеевич, 1931 года рождения, и гражданка Титаренко Раиса Максимовна, 1932 года рождения, вступили в законный брак, что соответствующими подписями и печатью удостоверялось. Свадьбу сыграли позже — 7 ноября. Она проходила в диетической столовой на Стромынке. На столе преобладал винегрет. Пили шампанское и «Столичную».
Р.М. Горбачёва:
— Поженились мы осенью пятьдесят третьего. Регистрировались в Сокольническом загсе, на другом берегу Яузы. Но когда вновь приехали в Москву и побывали там с Михаилом Сергеевичем, загса уже не нашли. Его перенесли во Дворец бракосочетаний. Сейчас на том месте какая-то коммунальная служба. А загс был как раз напротив нашего общежития. Само здание сохранилось. Большое здание. Там, на другом берегу, на Преображенке, вообще стоят фундаментальные здания. На первом этаже и был загс.
Свадьба отшумела на Стромынке, студенческая, весёлая, с песнями, тостами, танцами. Деньги на свадьбу, на новый костюм для себя и на моё «свадебное» платье (условно свадебное, возьмём это слово в кавычки: тогда специальные платья не шили. Да и колец обручальных не было. Но платье было новое) — деньги на всё это Михаил Сергеевич заработал сам. Родители, если честно, даже не знали о наших намерениях. Мы поставили их в известность в последний момент. Так молодёжь считается с мнением родителей — и тогда, и сейчас. Мол, так и так, у нас свадьба, денег не надо, у нас они есть. Вот и всё известие. Да и денег-то у наших родителей особо не было. Вообще мы жили с постоянным чувством ответственности перед ними. Я, скажем, всю жизнь старалась не отяготить чем-либо своих мать и отца, не просить лишнее, не брать. Я ведь старшая, а у них было ещё двое детей, и жилось нелегко.
Деньги заработал Михаил Сергеевич сам, летом, комбайнёром на уборке хлеба. Правда, мне на туфли у нас не хватило. И туфли я одолжила у подруги в группе. Но платье было — это первая наша совместно приобретённая вещь. Платье, сшитое в настоящем московском ателье, я помню хорошо это ателье: около метро «Кировская».
М. Горбачёв:
«Начался несколько «странный» период нашей семейной жизни. Почти целый день вместе, а поздно вечером каждый уходил в свою стромынскую густонаселённую «нору». Отдельные комнаты получили мы лишь осенью, когда переехали в общежитие на Ленинских горах, где разместили студентов естественных факультетов и старшекурсников — гуманитарных.
Получить отдельную «семейную» комнату не удалось. Наоборот. Беспокоясь о нашей нравственности, ректорат реализовал уникальный вариант размещения студентов. Всё общежитие поделили на две части: мужскую и женскую. Раю поселили в зоне «Г», а меня в зоне «В». Вход в ту и другую «зону» ограничивался строгой системой пропусков. С трудом удалось добиться разрешения на ежедневные посещения. Причём каждый раз я носил с собой паспорт с отметкой о регистрации брака. Но и это не помогало: ровно в 11 часов вечера у Раисы в комнате раздавался пронзительный телефонный звонок дежурной по этажу: «У вас посторонний»».
И ещё такая деталь. Летом 53-го, перед свадьбой, они расстались с Михаилом Сергеевичем на три месяца. К каникулам присоединилась его учебная следственно-прокурорская практика. Проходил он её у себя в Красногвардейском районе. Тогда район назывался Молотовским. Жили они эти месяцы ожиданием писем друг от друга…
Г. Горлов:
— С Михаилом Сергеевичем и Раисой Максимовной первый раз встретились в день их приезда в Привольное после свадьбы в Москве. Сергей Андреевич, отпросившийся с пленума райкома по такому случаю, выехал в столицу, а через день уже был дома с молодыми и пригласил нас, членов бюро, к себе. Вот тогда я и увидел молодую чету.
М. Горбачёв:
«Летом 1954 года мы с Раисой приехали на Ставрополье. Мне казалось, что родители мой выбор примут с восторгом. Но у родителей (как я это понял потом, став отцом) существуют всегда свои представления о «выборе». Отец отнёсся к Раисе с любовью, кстати, как и бабушка Василиса, мать — настороженно, ревниво. Иными словами, «сентиментального путешествия» явно не получилось».
Следственная практика
В. Болдин:
— Своей будущей профессией Миша восхищался сравнительно недолго. Проходя практику в прокуратуре родного района, носившего в ту пору имя В.М. Молотова, Горбачёв столкнулся с серыми буднями следственного работника, участвуя в допросах мелких нарушителей законов, составляя протоколы, оформляя различные дела. Это несколько поумерило пыл и помогло понять, что прямой путь — не самый ближний к цели.
