Я помотала головой и выговорила:
— Неважно, все нормально.
— А так и не скажешь.
— Отвали. Не твое дело. — Я вытерла нос рукавом куртки.
— Ну как знаешь, — Фигура вскинул рюкзак на плечо и пошел к метро. А я еще минут десять сидела на остановке, чтобы успокоиться.
Вечером мне позвонил Кит, но почему-то разговаривать с ним не хотелось.
— Ну че, ты как? Жива?
— Нормально.
— Пердун старый не убил тебя? Мы хотели вернуться, но боялись, что он пойдет к Рыбе, и тогда мне точно конец.
— Понятно.
— Ты дуешься, что ли?
— Все нормально.
— Да ладно, с кем не бывает. В этот раз тебя поймали, в другой раз — кого-то еще.
* * *
Как-то незаметно вторая четверть подошла к концу.
— А у нас будет праздник? — спросили мы Питона.
— А надо?
— Да! — хором закричали мы, а Кит даже присвистнул.
— Ну, раз так, будет вам праздник.
Новогоднюю вечеринку решили устроить в среду, потому что это был последний день учебы. Во вторник утром к нам в класс пришел Рыба. Он встал у доски, потом подозвал к себе Головастика и положил руку ему на плечо.
— Ребята, мы решили позвать всех в гости. Чего в школе сидеть? Лучше дома у нас отпразднуем. Встречаемся завтра в 16:00 в центре зала на «Речном вокзале». Ждем вас всех, берите с собой родителей, сестёр, братьев.
Но когда я проснулась на следующее утро, горло мне сжимал гадкий железный комок, все тело ломило и хотелось спать. За завтраком мама посмотрела на меня подозрительно и положила руку на лоб:
— Я так и знала. Марш в постель.
— Я полежу немного, а потом все-таки встану. У нас сегодня тусовка у директора.
— Еще чего не хватало.
— Ну мам!
— И никаких «мам».
Градусник, который пришлось сунуть под мышку, показал 39, и мама была непреклонна. Я позвонила Воробью и сказала, чтобы меня не ждали.
— Ты только потом все мне расскажи обязательно.
— Ладно, завтра созвон.
Весь день я спала, пила гадкий кислый морс, который сварила мама, дышала паром от вареной картошки, снова спала, парила ноги в горячей воде и мерила температуру. Классный праздник, ничего не скажешь. Но на следующий день мне стало лучше, и я даже дошла до дедушкиной комнаты, чтобы позвонить Воробью. Судя по всему, она еще не проснулась, потому что к телефону шла минут десять, не меньше.
— Ты че там, умерла?
— Блин, Килька, выходной же — дай поспать.
— Расскажи про вчера.
— Да нечего рассказывать.
— Как это нечего? Ты ходила же?
— Ну ходила.
— И чего?
— Да ничего. Слушай, попозже позвоню тебе, тут матери телефон нужен.
Все это было не похоже на Воробья, которая всегда была готова круглосуточно трепаться по телефону и все пересказывала в занудных подробностях. Я подождала два часа, но Воробей так и не перезвонила. Тогда я перезвонила ей сама.
— Теперь можешь?
— Ну могу.
— Ну?
— Да ничего. Встретились у метро, потом шли долго домой к ним.
— Ты видела жену Рыбы?
— Не было там никакой жены. Только Арина Родионовна. Напекла пирогов с какой-то фасолью, салаты там наготовила с майонезом.
— А кто был?
— Да все были, и учителя еще.
— И чего, все вместе тусили?
— Ну, сначала вместе за столом сидели, пили там, ели. Потом играли в какие-то игры.
— В бутылочку?
— Ты че, совсем тю-тю? С учителями, что ли? Да не — в фанты, в гоп-доп, в крокодила.
— И Пукан с Клерасилом тоже?
— Пукан не пришел, а Клерасил был, да.
— А потом?
— Ну потом все закончилось, и мы еще решили потусоваться и поехали к Сыроежке.
— А там чего?
— Слушай, спроси у Сыроежки.
— В смысле?
— Мне пора идти, родители ужинать зовут.
— Воробей!
Но она уже повесила трубку. Все это было более чем подозрительно, но звонить Сыроежке мне не хотелось. Сама не знаю почему, но нетерпение превратилось в волнение, которое неприятно клокотало в животе. Я еще раз позвонила Воробью, но к телефону никто не подошел. Тогда я набрала номер Кита, хотя обычно он сам мне звонил. Трубку взял Моча, и от ужаса мне захотелось ее бросить. Но я сдержалась и позвала к телефону Кита.
— Але.
— Привет.
— Привет.
— Как дела?
— Нормально.
— Кит, это я, Килька.
— Я понял.
В разговоре повисла длинная пауза.
— А я заболела.
— А мне какое дело?
— Ну просто… Подумала, что ты не в курсе.
— Килька, не звони мне больше, лады? Я теперь с Сыроежкой гуляю, и мне на тебя плевать.
Я услышала короткие гудки. Я так и стояла с трубкой в руках, пока не поняла, что со мной разговаривает дедушка:
— Сколько можно болтать по телефону, нам никто не может дозвониться!
— Отстань от меня.
— Хамка!
Я хлопнула дверью и ушла к себе в комнату. Там я легла на кровать и повернулась лицом к стенке. Чтобы никто не видел, что я плачу.
Сначала пришла мама. Она пыталась узнать, в чем дело, но мне не хотелось говорить.
Через некоторое время пришла Малютка. Она ничего не сказала, а просто стояла и гладила меня по голове. От этого почему-то хотелось плакать еще сильнее, поэтому я была рада, когда она ушла.
Потом стемнело, и я сама не заметила, что заснула. На следующий день было 31 декабря. Мама, как всегда в этот день, суетилась и резала салаты. Папа пошел в магазин за вином. Малютка мешалась у всех под ногами. А я все-таки не выдержала и позвонила Воробью.
— Расскажи мне, что случилось.
— Он сказал тебе?
— Да.
— Короче, Кит с Овцой стащили бутылку с водкой, — а Сыроежка предложила всем поехать к ней, потому что никого не было дома. Потом мы приехали, Овца и Кит начали бухать, Сыроежка тоже выпила немного, а я попробовала и чуть не вырвала. Ты пробовала?
— А дальше?
