– Ну надо же... – выдавила она.
– Да-да! – воскликнула я. – Я побежала, не хочу опаздывать к моему лапусику.
Пусть Лизун думает что хочет! Я же мысленно усмехалась, глядя, как она с открытым ртом и расширенными глазами смотрит мне вслед.
В этом чайном клубе я оказалась впервые. Если бы не Ольчик, я бы никогда его не нашла, он прячется за домами, а вход его замаскирован так, что никто бы не догадался, что там находится какое-то общественное заведение. Но так как Ольчик – большая любительница восточной культуры, она знает, наверное, все чайные клубы Москвы. Более того, изучив китайскую чайную церемонию, Ольчик не успокоилась. Она взялась за японскую. Но это оказалось намного сложнее китайской, такое по книжкам не освоишь, и Ольчик пошла учиться на какие-то курсы. Но после того как выяснилось, что в процессе церемонии нужно полтора часа сидеть на коленях или что-то вроде того, Ольчик сломалась и решила, что китайская церемония ей нравится больше.
Сегодня Ольчик светилась, пожалуй, даже ярче, чем Лизун. Я никогда ее такой не видела. Как только мы встретились, я сразу задала ей вопрос в лоб:
– У тебя кто-то появился? Одинокая женщина просто не может выглядеть так прекрасно!
– Не торопи события, Ань. Сейчас сядем и спокойно поговорим.
За всю дорогу до клуба Ольчик не проронила ни слова, но зато как-то заговорщически на меня поглядывала.
Когда мы расположились на огромном мягком диване с подушками и выбрали в меню один из улунских чаев, Ольчик начала свою историю:
– Честно говоря, я не собиралась ни о чем рассказывать до дня рождения ни тебе, ни Линке, но раз уж мне разрешили...
– Кто разрешил?
– Давай обо всем по порядку. Во-первых, обещай пока не рассказывать ничего Линке, а то крику будет – ужас!
– Торжественно клянусь, – сказала я, взяв под козырек.
– Ну хорошо, – протянула Ольчик. – Ты знаешь, что я уже давно работаю в турфирме, и у нас много всяких разных клиентов.
– Да что ты бродишь вокруг да около! – взорвалась я.
– Ну так вот, – невозмутимо продолжала она, – зимой в один прекрасный день к нам пришел очень интересный мужчина.
– Ага, уже теплее...
– Да, мужчину звали Андреас. Он оказался... немцем. Он хотел поехать в Болгарию. На горнолыжный курорт. Даже не знаю... как это объяснить...
– Ну не тяни!
– Так вот, мы ему сделали все в лучшем виде, как он хотел. Когда он пришел получать документы, то подарил мне букет красных роз...
– Кому, как не тебе, знать, что символизируют красные розы, – улыбнулась я.
– Да знаю я! – воскликнула Ольчик. – С тобой просто невозможно разговаривать.
– Еще всего одни вопросик! – взмолилась я. – Что этот немец делает в Москве?
– Работает в представительстве фармацевтической компании, кстати, он прекрасно говорит по-русски. Итак, значит, после вручения букета прошло ровно две недели, и он опять заявляется к нам в офис – с еще одним букетом, как ты понимаешь. Благодарит меня уже по факту состоявшегося путешествия и приглашает в ресторан. Ну, я согласилась. Вот и пошло-поехало: конфетно-цветочный период, признания в любви и так далее. Я сама как-то слабо верила в то, что происходит... Поэтому и вам не говорила. Мне казалось, я проснусь когда-нибудь, и все это испарится, как будто ничего и не было.
– Ну надо же! Ты с ним встречаешься уже с зимы и...
– С января.
– С января. И ничего нам не сказала! Фу, какая скрытная!
– Да нет же, дело не в скрытности. Я... ну как это сказать... сглазить, что ли, боялась...
– Ну и что было дальше? – спросила я.
– А дальше... Вот недавно он заявил мне, что скоро должен вернуться в Германию и...
– Ты с ним спала?
– Это у тебя больной вопрос! Нет!
Ну это же Ольчик! Только Ольчик так может! Хотя, наверное, так и должно быть.
– Как же так? А вдруг он импотент?
– Да ну тебя! – возмутилась Ольчик. – Больше ничего и рассказывать не хочется.
– Да это я так... Сейчас это такое распространенное явление.
Ольчик проигнорировала мою последнюю реплику. Нам как раз принесли чай, и мы обе замолкли, чтобы не посвящать посторонних в подробности нашей личной жизни.
– Короче говоря, контракт на работу в Москве у него заканчивается, и он должен вернуться в Германию, в Кельн, – продолжила она, когда официантка ушла. – И он заявил, что без меня никуда не уедет, и... сделал мне предложение.
– Да ты что, Оль? Правда? Поздравляю! – Я была просто в шоке.
– Я так счастлива! Очень его люблю, и я сразу согласилась.
– Подожди! Это значит, что ты уедешь в Германию? Мы тебя не отпустим, – решительно заявила я.
– Придется отпустить, – улыбнулась она, – но мне будет вас не хватать.
– А ты уверена, что там все будет так же, как здесь? Вдруг он окажется жутко жадным? Говорят, все немцы жмоты.
– Ну, пока я этого не наблюдаю...
– И когда же свадьба? – дрожащим голосом спросила я. Я так не хотела терять Ольчика, тем более отдавать ее какому-то чужому фрицу.
– Через полтора месяца. Мы расписываемся в третьем дворце – только там можно регистрироваться с иностранцами. На самом деле он просил меня ничего никому не говорить, до тех пор пока мы не подадим заявление, а подали мы его только вчера.
– Боже мой, Ольчик! Даже как-то не верится...
– Мне и самой слабо верится, если честно, но это все так волнующе. – На щеках Ольчика заиграл легкий румянец. – Я планировала вас всех познакомить в свой день рождения. А ты поможешь мне выбрать платье? – вдруг спросила она.
– Ну конечно! – воскликнула я и обняла ее. На глазах у меня выступили слезы.
Подумать только, полтора месяца назад я сама надеялась, что скоро надену свадебное платье... Дай Бог, чтобы у Ольчика все сложилось не так, как у меня!
– Я даже могу посоветовать тебе пару салонов, – добавила я. – Ты знаешь, я много всяких объездила, когда... Ну ты в курсе...
– Не надо об этом. – Ольчик положила руку мне на плечо. – Когда поедем выбирать платье?
– Да когда хочешь, – отозвалась я. – А ведь Линка нас убьет, если мы ей не скажем.
– Ты же знаешь, если мы ей скажем, то всю свадьбу будет организовывать она: у нас будет и лимузин, и артисты бродячего цирка, и тамада какой-нибудь ужасный... А я хочу, чтобы все было спокойно, интеллигентно, но вместе с тем шикарно, понимаешь? А мой день рождения, когда мы с Андреасом объявим о свадьбе, как раз через месяц, так что мы с тобой уже успеем все подготовить. И Линке придется сидеть сложа руки.
