Зажмурившись, он свернулся на своей подстилке и накрыл нос лапой. Если бы он не упал с камней и не сломал челюсть, мама и сейчас любила бы его. Она не сторонилась бы его, словно заразного, не смотрела бы поверх его головы всякий раз, когда ей приходилось с ним разговаривать. Всю эту долгую луну Кривушка пытался заслужить мамино прощение, он честно старался свыкнуться со своим новым именем и новым положением в племени. Он приносил маме еду из кучи, пока она не приказала ему больше никогда этого не делать. Он вызвался поменять мох в ее гнездышке, но Моросинка лишь брезгливо покачала головой.
- Лучше следи за чистотой своей подстилки, - прошипела она. - Не лезь туда, куда тебя не просят. Наши оруженосцы прекрасно справляются со своими обязанностями.
Кривушка еще глубже зарылся носом в мох. В животе у него урчало, челюсть болела. Этим вечером из-за боли он не смог доесть даже рыбий хвостик. Если так пойдет и дальше, то он никогда не подрастет и не станет оруженосцем! Что же ему делать? Как жить?
* * *
- Кривушка!
Его разбудил громкий вопль Мышелапа. Кривушка открыл глаза. Горячее солнце Зеленых листьев сияло сквозь прутья палатки. Моросинкино гнездышко опустело. Неужели он проспал церемонию посвящения Желудишки?
- Рассветный патруль принес свежую еду!
Кривушка сонно выбрался из своего гнездышка, на неверных лапах вышел на поляну.
Мышелап скакал вокруг Ракушечника.
- Смотри, смотри, кого он поймал! Видал?
Ракушечник держал в пасти огромную жирную форель. Подмигнув Кривушке, он бросил рыбу к его лапам. Кривушка отскочил - форель была ростом с него! Ракушечник весело замурлыкал.
- Выше нос, малыш! Однажды ты сам поймаешь такую рыбу! - он оторвал зубами большой кусок. - На, ешь! А остальное я отнесу старейшинам. Они у нас очень любят свежую форельку. Клянусь хвостом, Бурьяноус глазам своим не поверит!
Кривушка проводил взглядом уходящего отца, потом посмотрел на кусок, лежавший у его носа.
Мышелап не сводил с него глаз.
Кривушка отвернулся от угощения, хотя от одного запаха свежей рыбы его рот наполнился слюной. Он торопливо сглотнул, чтобы слюна не закапала из кривого рта.
- Ледозвезд уже посвятил Желудишку в оруженосцы? - спросил он у Мышелапа.
- Еще нет, - Мышелап покосился на палатку предводителя. Сквозь ее ветки виднелся светлосерый хвост спящего кота. - Моросинка хотела перед церемонией о чем-то поговорить с Ледозвездом.
Сердце Кривушки тревожно забилось. Наверное, мама хочет попросить Ледозвезда, чтобы его тоже посвятили в оруженосцы!
- Она сказала, что во всем племени есть только один воин, достойный воспитать ее драгоценного Желудишку, - продолжал Мышелап. - И она хочет позаботиться о том, чтобы Ледозвезд его назначил.
- А, - понурился Кривушка. Шерсть его разочарованно обвисла. - И что же это за воин?
Мышелап пожал плечами.
- Откуда ж я знаю? - фыркнул он, покосившись на кусок жирной форели. - Ты есть-то будешь?
Кривушка замялся. Он умирал от голода, но ни за что на свете не стал бы есть на глазах у Мышелапа, ведь он до сих пор обливался слюной и ронял куски, как старейшина.
- Нет, ешь сам, - вздохнул он, отодвигая кусок Мышелапу.
- Спасибо! - обрадовался оруженосец, набрасываясь на угощение. У Кривушки громко заурчало в животе.
- Пусть все коты, умеющие плавать, соберутся на поляне!
Ледозвезд вышел из своей палатки, его широкие плечи лоснились, приглаженная шерсть лежала волосок к волоску.
Из осоки выскочил Можжевельник, из пасти у него свисала лягушка. Меднохвостка спрыгнула со старой ивы и, обернувшись, позвала Мягколапу:
- Спускайся скорее! Мы продолжим тренировку чуть позже.
Мягколапа неуклюже сползла по стволу на землю.
- Ума не приложу, зачем Речным котам учиться лазать по деревьям, - проворчала она себе под нос. - Это глупо. И ненужно.
Бурьяноус высунул голову из палатки старейшин.
- Никак собрание опять? - прошипел он, недовольно поводя ушами. - Солнце едва встало, а они тут собираться вздумали! Никакого покоя, суета одна, - забормотал он, выбираясь на поляну.
Трещотка и Плавник молча последовали за ним.
Щукозуб взбежал по берегу и с шумом пронесся через камыши. Вода стекала по его полосатой шкуре, а в зубах он нес стебли камышей. Следом за ним показалась Переливчатая, тоже нагруженная стеблями. Она бросила свою ношу на песок и отряхнула от воды блестящую черную шерстку, забрызгав мирно дремавшую неподалеку Светловодную.
- Ой, прости, - извинилась Переливчатая, шевельнув хвостом. - Я тебя не заметила.
В самом деле, крапчатая серая шерстка Светловодной почти идеально сливалась с пестрой тенью под стеной камыша.
- Ничего страшного, - промурлыкала кошка, облизывая свою влажную шерсть. - Даже приятно немного освежиться!
Ежевичинка выскочила из своей палатки и села рядом с Мягколапой, которая усердно вылизывала языком свою белоснежную грудку, слегка позеленевшую от лазанья по поросшей мхом иве.
Чистолап выскочил из туннеля, ведущего к поганому месту, и помчался через поляну.
- Я что-то пропустил? - завизжал он на бегу. - А?
- Успокойся, что ты вопишь, как бешеная лиса? - заворчал на своего неугомонного ученика его наставник Чащобник. - Еще ничего не началось, но тебе стоит быть пошустрее.
Кривушка не знал, куда бы ему сесть. Ракушечник, как глашатай, стоял рядом с Ледозвездом. Моросинка держалась в стороне от племени, Желудишка подпрыгивал возле нее. Глаза его сияли. Кривушке очень хотелось броситься к брату и облизать ему уши, но он знал, что Моросинка зарычит на него и прогонит.
К счастью, Ежевичинка поманила его хвостом.
- Садись-ка со мной, дружок, - ласково промурлыкала она и погладила Кривушку хвостом по спине, когда он подошел. - Здесь, в теньке, так прохладно!
Усевшись в тени ивы, Кривушка повернулся к поляне.
- Гордишься братом, малыш? - шепотом спросила его целительница.
Кривушка радостно замурлыкал. О, Речное племя скоро узнает его брата! Желудишка будет самым сильным, самым ловким и самым храбрым оруженосцем во всем лесу!
- Он будет знаменитым воителем, как Ракушечник! - воскликнул Кривушка.
Тут он почувствовал запах Туманинки и на него нахлынули воспоминания.
В детской, когда Кривушка просыпался от кошмаров, добрая Туманинка всегда позволяла ему забираться в свое гнездышко и ложиться рядом с ее котятами. На рассвете она ласково будила Кривушку, чтобы он успел перебраться к себе до пробуждения Моросинки.
«Лучше не будем сердить твою маму, - шептала она, облизывая ему ушки. - Беги к себе, малыш».
