Что останется думать Альваро? Что он либо сошел с ума, либо обознался, либо Аманда Беркли просто очень похожа на мадемуазель Жанетт. Очень, но не совсем. Трудно вообразить наследницу миллионов Лолливаля с рыжим вороньим гнездом на голове вместо прически. Да и глаза у нее небесно-голубые, а не зеленые… Но почему тогда эта продавщица повела себя столь подозрительным образом? Почему сбежала, если ни в чем предосудительном не замешана?
Ну и что Альваро предпримет потом? Позвонит в усадьбу, чтобы поговорить с мадемуазель Жанетт или хотя бы с миссис Осакиро. Но застанет там только Бернадетту. На худой конец попробует добраться до усадьбы сам, спросит дорогу. Но пока еще разберется — доехать туда первый раз отнюдь не просто, — она, Аманда, уже давным-давно будет далеко оттуда.
А что ему скажут, когда он все-таки доберется до усадьбы? Тут уж от нее ничего не зависит. С Бернадетты спросу никакого, а миссис Осакиро пусть сама выкручивается, если Альваро, конечно, сумеет ее застать. Впрочем, она большая мастерица по части выдумывания историй — как-нибудь справится.
И все же сердце девушки сжималось от тоски. Никогда, никогда больше не увидит она Альваро. И пусть она едва успела узнать его, внутренний голос подсказывал: сложись обстоятельства иначе, они могли бы стать друзьями, найти общий язык. А может, даже… Аманда поспешно остановила себя. Не время сожалеть о том, чего не было да скорее всего и быть не может. Сейчас самое главное — забрать вещи из усадьбы и поскорее уехать.
Впереди показалась знакомая развилка, и Аманда свернула на длинную подъездную аллею, обсаженную величественными вязами. Обычно девушка ехала по ней медленно, с удовольствием, но сейчас пронеслась, почти не сбрасывая скорости.
Вот и широкий, усыпанный галькой полукруг перед парадным входом. До чего же жалко выглядит на фоне потемневших от времени и увитых плющом кирпичных стен небольшая сумка с ее пожитками! Вихрем взлетев по ступеням, Аманда схватила сумку, кивнула выглянувшей в окно Бернадетте, повернулась… И застыла точно громом пораженная.
Как он успел? Она же гнала как сумасшедшая! Откуда узнал дорогу? Как разобрался в хитросплетении дорог и проселков? Но что толку задаваться подобными вопросами, когда Альваро был здесь, собственной персоной. И отнюдь не источал благость и миролюбие.
Сердце Аманды попробовало выскочить через горло. Когда ему это не удалось, ухнуло куда-то в пятки и там затаилось. Вот бы и мне так, подумала девушка, бросая панический взгляд на машину. Удастся ли спастись бегством? Но следующего взгляда — на перекошенное от гнева лицо Альваро — хватило, чтобы отказаться от столь необдуманного намерения. Все равно он в два счета успеет перехватить ее, даже за руль сесть не даст.
Аманда замерла на месте, с сумкой на плече. Альваро же тем временем неторопливо засунул руку в открытое окно ее машины и повернул ключ зажигания. Мотор послушно умолк. Затем как ни в чем не бывало положил ключ в карман и выжидательно посмотрел на девушку. Та по-прежнему молча взирала на него с верхней ступеньки лестницы. Легкий ветерок играл растрепавшимися от быстрой езды волосами молодого человека, верхняя пуговица рубашки была расстегнута, приоткрывая кусочек загорелой кожи. Альваро выглядел необыкновенно привлекательным — и необыкновенно рассерженным.
— Не расскажете ли мне, что здесь, черт побери, происходит? — ледяным тоном осведомился он.
— Добрый день. — Дурацкий ответ, но ничего умнее в голову ей не пришло. — А что вы здесь делаете?
Крошечную долю секунды Аманда прикидывала, а не изобразить ли снова мадемуазель Жанетт. А что — сделать вид, будто она просто ездила кататься и понятия не имеет ни о какой Аманде Беркли из цветочного магазина! Лихорадочно обдумывая ситуацию, девушка перехватила взгляд Альваро, устремленный на ее прическу.
И все фантазии как ветром сдуло. Скорее даже они рассыпались на тысячи кусочков, разбились вдребезги о каменную стену. С ходу объяснить метаморфозы, произошедшие в ее облике, не удалось бы даже миссис Осакиро, не то что ей самой. К тому же Аманда чувствовала: у нее все равно не хватит моральных сил лгать ему снова. Одно дело, когда он был незнакомцем, другое — сейчас, когда она ближе узнала его. Теперь ей почему-то казалось, что между ними протянулась нить — тонкая, невесомая, но неразрывная.
Девушка уже решилась рассказать Альваро всю правду и даже открыла рот, но не успела.
— Эгей, Аманда, ты ли это? — раздался возглас от угла дома, и, обернувшись, она увидела, что к ним идет рослый парень в джинсах и расстегнутой клетчатой рубахе, с лейкой в руках.
С Тони Маркинсом она познакомилась в магазине миссис Декстер. Он учился на ландшафтного дизайнера и подрабатывал, как и она, во «Флоре». Впервые попав в усадьбу, девушка удивилась, каким неухоженным выглядит здешний сад, и предложила миссис Осакиро занять Тони в качестве садовника. Японке понравились и идея, и сам Тони. А тот отныне считал себя в долгу перед Амандой. Правда, что делает в усадьбе его приятельница, он понятия не имел, да и не особенно интересовался, а мадемуазель Жанетт в глаза не видел.
— Привет, — сказал он, подходя ближе и окидывая быстрым оценивающим взглядом Альваро, затем вопросительно посмотрел на Аманду. — Как дела?
— Привет, Тони, — с трудом выговорила она. — Все в порядке.
Должно быть, Тони, увидев, что Альваро приехал следом за девушкой, причем в большой спешке, счел за лучшее подойти проверить, не требуется ли ей помощь. Знал бы он, до чего усложнил и без того запутанную ситуацию? Одно дело — добровольное признание, совсем другое — когда тебя, можно сказать, ловят с поличным. И напрасно теперь утверждать, что она и так собиралась все рассказать. Альваро ни за что не поверит в ее искренность!
— Рад тебя видеть, — снова сказал Тони, судя по всему начиная понимать по напряженным, застывшим лицам Аманды и Альваро, что он тут лишний.
— Я тебя тоже. — Помедлив еще пару минут и на прощание смерив Альваро — на всякий случай, для острастки — суровым взглядом, Тони удалился.
Альваро, казалось, вообще не обратил на него внимания. Взор его оставался неотрывно прикован к девушке, синяя жилка на виске пульсировала все яростней. Очевидно, ему стоило больших трудов держать себя в руках.
— Вы не мадемуазель Лолливаль! — произнес он, едва Тони снова скрылся за углом дома. Слова эти прозвучали отнюдь не вопросом, а утверждением, но слышалось в них еще и недоумение, как будто Альваро никак не мог осознать сути происходящего.
До Аманды же вся безжалостность ситуации уже дошла в полной мере. Под этим обвиняющим взглядом она вдруг поняла, что в глубине души безумно хочет, чтобы Альваро хорошо думал о ней, считал ее порядочным человеком. И вот… вот чем все обернулось! Да он же теперь будет ее презирать, и вполне оправданно. Плечи ее поникли, но глаз она не отвела.
— Да, — твердо ответила она, — я не мадемуазель Жанетт.
Он словно бы собрался сказать что-то весьма нелицеприятное, даже открыл рот… но снова закрыл его и тряхнул головой. Несколько секунд прошло во взрывоопасном молчании.
