— Хлеб подгорает, Руис, оглянитесь…
Он вынул тосты и заложил новые. Затем снял свитер и протянул его девушке.
— Утром здесь прохладно. Наденьте вот это.
Она помедлила, но все же надела. От свитера приятно пахло туалетной водой со специями. Она улыбнулась. Полуобнаженный Руис выглядел еще эффектнее: на его идеально гладкой коже без шрамов рельефно проступали мышцы. Рафаэль захотелось прижаться к этому гладкому торсу, и эта мысль развеселила ее. До следующей корриды она могла наслаждаться Руисом не в ореоле славы. Тореадор или боксер — какая разница? Сейчас он был обычным мужчиной на кухне. Шрамы? Может быть, они ниже? Тореадоры не всегда получают раны в плечо… Девушка хотела пошутить на эту тему, но не была уверена, что Руис поймет ее.
— Вы никогда не спите, Руис?
— Мне плохо спится… Я не ожидал увидеть вас на террасе, хотя все время думал о вас.
Рафаэль поерзала на стуле, скрестила ноги и посмотрела в окно. Она не знала, что ответить, а он продолжал:
— Вы совсем не смотрели на меня вчера. Так посмотрите сейчас!
Его голос был таким нежным, а взгляд таким настойчивым, что Рафаэль почувствовала, как тает.
— Руис, — начала девушка, но ей показалось, что его имя было сказано не так ласково, как она того хотела, поэтому Рафаэль повторила: — Руис…
И остановилась, не зная, как продолжить. Наступило молчание. Только слышалось потрескивание тостов. Девушка рассмеялась и встала помочь ему. Как и вчера, они едва касались друг друга. Так и ели, стоя и изредка обмениваясь любопытными взглядами. Потом они сели пить кофе, наблюдая за светлеющим небом. Прислонившись к его плечу, Рафаэль спросила:
— Что вы хотели сказать мне тем вечером, в машине? Тогда я была слишком пьяна и так этого и не узнала.
— Да…
— Могу я узнать сейчас?
Он отвернулся и сказал:
— Конечно. Я люблю вас…
Он больше не касался ее.
Рафаэль почувствовала внезапную растерянность и не знала, как реагировать на его признание.
— До встречи, Рафаэль, — сказал Руис и вышел.
Он направился к конюшням. Рафаэль осталась одна. Она дрожала от холода и тяжело дышала. Потом сняла свитер Руиса, сложила его и повесила на спинку стула. Медленно, словно во сне, поднялась по лестнице. Признание юношеской любви… Желание ликовать, петь и танцевать под луной…
Рафаэль остановилась и перевела дыхание, прежде чем войти в комнату, где все еще спал Жослин. Это было странно и смешно. Она подумала, что ей надо бы успокоиться и забыть Руиса. Но что забыть? Ведь он ее даже не поцеловал… Но хотя бы отбросить ненужные мысли и стереть с лица эту дурацкую счастливую улыбку. Слова Руиса были подарком этого дня. Теперь перед ней стоял выбор. Ей оставалось только набраться смелости и решить, как поступить.
6
Пятница, 16 сентября
После обеда Виржиль предложил съездить посмотреть новый дом Руиса и там же поужинать. Он хотел показать Рафаэль Сент-Мари-де-ля-Мер. Хотя эта идея не привела Жослина в восторг, он сделал вид, что рад, как и все остальные. Виржиль и Мария так старались, чтобы гостям у них понравилось, что гнев был Жослином забыт. Он мысленно почти помирился с Руисом, к тому же тот еще утром отправился в Ле Сент. Рафаэль была в отличном настроении. С самого утра она была очень веселой, смеялась по мелочам и радовалась всему, что видела. Они ждали Жавьера и Альбу, чтобы в шесть вечера отправиться. Путь до усадьбы Руиса был недолгим, однако сама территория оказалась огромной. Он купил несколько десятков гектаров совершенно спонтанно и лишь потом решил построить дом, нарисовав невообразимый чертеж, по которому сложно было понять его «тонкий эстетический» вкус. Дворик еще строился, но там уже было несколько статуй и фонтанов. Руис встретил их с плохо скрываемой гордостью. За ним подошел архитектор со слегка скучающим видом.
— Мсье Васкес, мадам…
Он низко поклонился гостям и тут же сказал:
— Нельзя поставить камин в центре этой комнаты. Это невозможно.
Руис пожал плечами.
— Я хочу в центре. Сделайте это.
Он обратился к родителям:
— Мы уже несколько часов спорим. Он все никак не соглашается. Это ведь я плачу! Пройдемте, я вам все покажу…
Виржиль в нерешительности осмотрелся и сказал:
— Это нечто среднее между отелем и американской виллой. Ты все оставишь так, как есть?
Он показал на обширную гостиную, с трех сторон которой были окна, украшенные витражами.
— Да! Как видите, у меня нет соседей, которым я мог бы мешать. Но о чем вы, отец? Вы хотите, чтобы здесь было так, как у вас? Тогда мне будет совсем неинтересно ездить к вам в гости.
Он провел их через огромные, еще не законченные комнаты. Благодаря стараниям Марии, которая контролировала работу, стены в некоторых комнатах были уже покрашены. Пока гости с восхищением рассматривали ванную, Руис и Рафаэль задержались в огромной белой комнате.
— А здесь что будет? — спросила девушка, которую все это очень забавляло.
— Моя комната. Вам нравится?
— Она останется белой?
— Она будет такой, как захотите вы.
Эта фраза прозвучала так неожиданно, что Рафаэль на секунду опешила. Но тут послышались шаги Жослина, Виржиля и вконец расстроенного архитектора. Руис не отрывал глаз от Рафаэль.
— Ну? — настойчиво спросил он.
Девушка почувствовала, что не может пошевелиться.
— Пусть будет белой, — в конце концов произнесла она.
Никто, кроме Руиса, не обратил на это внимания. Гости уже направились в другую комнату, а молодые люди продолжали этот странный разговор.
— Вы сумасшедший, Руис, — сказала Рафаэль, выйдя из оцепенения и направляясь к выходу.
Он остановил ее, схватив за руку.
— Вы напрасно мне не верите, Рафаэль.
Молодой человек был так настойчив, что девушка с трудом высвободилась из его цепких пальцев. Они стояли и смотрели друг на друга, потом Руис улыбнулся и сказал:
— Напрасно, потому что, когда эта комната будет вашей, и вы захотите перекрасить ее в розовый цвет, придется все менять.
Он оставил ее в радостном недоумении.
«Я не могу вот так влюбиться! — думала девушка. — Только не сейчас, когда в моей жизни все наладилось. Но почему? Почему? Потому что у него красивые глаза? Ну и что? Зачем мне его глаза? Сколько ему, двадцать? Двадцать два? И что он собирается делать? Увезти меня на андалузском скакуне? Что будет с Жослином после этого? Он убьет его? Конечно… он его убьет…»
Мысли бешено скакали у нее в голове, но она улыбалась. Она хотела еще немного продлить этот момент безумия. Рафаэль пыталась понять, насколько реален мир, предлагаемый ей Руисом. Если есть выбор, стоит ли рисковать? Почему не признаться самой себе, что с Жослином ей скучно? Почему не попробовать в тридцать лет отдаться наконец любви и жить по-настоящему?
