И Рафаэль сожалела, что никак не может помочь ему. Захочет ли она увидеть его, матадора, убегающим от своей прежней жизни? Или она все так же любит прежнего Руиса, соблазнившего ее, — этого храбреца, который забавлялся с самыми опасными быками Васкесов? Она не знала ответа. Но для нее это не имело значения, так как он не будет таким, каким хочет видеть его она, и таким, каким он хочет видеть себя сам. Руис будет тем, кто он есть сегодня.
Рафаэль сжала в руках бинокль. Профиль Руиса выделялся на фоне серого, грустного неба. Она обратила внимание на его сосредоточенный взгляд, потом опустила глаза и увидела, как он развернул плащ, который ему протянул Себастьян. Бык стоял в двадцати метрах от тореадора, его устрашающие рога, казалось, были готовы пронзить юношу. Рафаэль убрала бинокль, потому что и так знала, что будет дальше. Она знала, что Руис не перенесет поражения. Черная масса быка зашевелилась. Внезапно бык ринулся вперед, и Рафаэль снова судорожно сжала в руках бинокль. Себастьян взял на себя зверя, а Руис отошел к испуганным лошадям… Рафаэль осуждала себя за слезы, навернувшиеся на глаза, и молилась Богу.
Бык стоял напротив людей в нерешительности. Себастьян смотрел на удаляющегося Руиса. Их мир рухнет, если он уйдет. Но если останется, то должен будет рискнуть всем. Другого выхода нет. На этом поле командует бык. Кажется, подбадривающего взгляда Себастьяна не хватило, чтобы придать Руису храбрости. Должно быть, воспоминания Севильи лежат слишком тяжелым грузом на его душе. Здесь нет толпы, которая могла бы его воодушевить. Здесь нет эстакады, нет страстного желания победить. Себастьян специально выбрал опасного зверя, так как не желал делать Руису поблажки. В любом случае он не будет осуждать его, даже если звезда матадора закатится. Он здесь лишь для того, чтобы все подготовить. Как всегда. Поэтому, подготовив все необходимое, он должен ждать. Сам он не маэстро и не желает им быть. Он просто хочет, чтобы все шло, как раньше, своим чередом. Поэтому он ведет себя так, будто не сомневается ни в чем и просто ждет. Оставив одну ногу в стремени, Руис снова спустился на землю. Он прижался лбом к шее своего скакуна. Затем внезапно повернулся и пошел обратно. Себастьян протянул ему плащ. Как раз в этот момент бык решил пойти в атаку. Руис хладнокровно встретил его, как настоящий Руис Доминике Васкес. Он посмотрел в глаза смерти в очередной раз.
На холодном ветру высохли слезы Рафаэль. Ей предстояло пролить их еще немало. Но так же, как Руис здесь, на пастбище, нашел в себе силы забыть Бунтаря и победить свой страх, Рафаэль предстоит найти силы разделить его путь до того момента, когда колокола на площади пробьют его час. Потому что этот час непременно настанет. Глядя на Руиса, так отчаянно бросающего вызов смерти, не возникает сомнения, что он когда-нибудь ее найдет. Мария была права. В двухстах метрах от нее Руис родился заново. В этот момент он любил не Рафаэль, а этого черного быка и вкус своей победы. Все самое лучшее впереди. Триумф, проигрыш или смерть. Руиса вновь ждут в Севилье. И он туда поедет. поле командует бык. Кажется, подбадривающего взгляда Себастьяна не хватило, чтобы придать Руису храбрости. Должно быть, воспоминания Севильи лежат слишком тяжелым грузом на его душе. Здесь нет толпы, которая могла бы его воодушевить. Здесь нет эстакады, нет страстного желания победить. Себастьян специально выбрал опасного зверя, так как не желал делать Руису поблажки. В любом случае он не будет осуждать его, даже если звезда матадора закатится. Он здесь лишь для того, чтобы все подготовить. Как всегда. Поэтому, подготовив все необходимое, он должен ждать. Сам он не маэстро и не желает им быть. Он просто хочет, чтобы все шло, как раньше, своим чередом. Поэтому он ведет себя так, будто не сомневается ни в чем и просто ждет. Оставив одну ногу в стремени, Руис снова спустился на землю. Он прижался лбом к шее своего скакуна. Затем внезапно повернулся и пошел обратно. Себастьян протянул ему плащ. Как раз в этот момент бык решил пойти в атаку. Руис хладнокровно встретил его, как настоящий Руис Доминике Васкес. Он посмотрел в глаза смерти в очередной раз.
На холодном ветру высохли слезы Рафаэль. Ей предстояло пролить их еще немало. Но так же, как Руис здесь, на пастбище, нашел в себе силы забыть Бунтаря и победить свой страх, Рафаэль предстоит найти силы разделить его путь до того момента, когда колокола на площади пробьют его час. Потому что этот час непременно настанет. Глядя на Руиса, так отчаянно бросающего вызов смерти, не возникает сомнения, что он когда-нибудь ее найдет. Мария была права. В двухстах метрах от нее Руис родился заново. В этот момент он любил не Рафаэль, а этого черного быка и вкус своей победы. Все самое лучшее впереди. Триумф, проигрыш или смерть. Руиса вновь ждут в Севилье. И он туда поедет.
Посвящение
Страсть.
В античном театре Арля все еще звучит голос моей матери. Я, поднимаясь на последнюю ступеньку, до сих пор слышу его протяжное эхо… Я оглядываюсь назад и вижу море маленьких красных домиков вокруг пустых арен. Я вспоминаю тореадора Луиса Мигеля, образ которого витает повсюду, Груно и его мелодию пасодобля…
Мне было семь лет, когда я впервые узнала, что такое коррида. Тогда я была среди кричащей толпы, нависающей над ареной, где происходит сражение. Коррида и опера находятся на грани искусства и магии. Как можно вернуться на землю после такого? У каждого из нас своя история, своя реальность. Взрослые вырастают на детских страхах и сожалениях. Без страсти, которая окрыляет наше существование, мы бессильны. Убер Йонне недавно позволил мне подойти к своим быкам. Жезюлен однажды дал мне ключ от duende[32]. Я помню Нимено, стоящего перед шестью Гиардолами! Ах, Нимено!.. Но все это было мне известно и прежде. Коррида, я всегда знала, — как необходимость балансирования между жизнью и смертью, и она не требует объяснения.
Франсуаза Бурден
Составлено Норд Компо Мультимедиа
улица де Фив 7, 59650 Вилънев-д’Аск
