Анна иногда гуляла с ним по лесу, восхищаясь его рассказами об охоте или о войне и, возможно, немного сожалея, что ее милый спутник был женат…
Однажды в июне 1063 года, когда они были наедине и любовались фонтаном, он приблизился к ней и поцеловал.
Как только минута приятного наслаждения, подаренного ей графом, закончилась, королева, не сказав ни слова, убежала в замок. Рауль, только что убедившись, как хороша красавица Анна, быстро вернулся в свою резиденцию в Крепи и мгновенно развелся со своей женой, юной и нежной Хакенез.
— Пошли вы вон! — сказал он ей попросту.
— Но почему? — воскликнула несчастная, не ожидавшая от него таких слов.
— Потому что вы мне изменяете, — нагло выпалил Рауль.
Бедная графиня, которую впору было считать эталоном верности, разрыдалась, собрала вещи и на следующий день отправилась искать пристанище в монастыре.
Отныне свободный, Рауль через некоторое время вернулся в Санлис, решительно настроившись довести дело до благополучного конца. Узнав, что королева прогуливается по лесу, он немедленно туда направился и застал ее за сбором цветов. Заключив в объятия Анну, он посадил ее на лошадь, затем вскочил в седло сам и увез с собой королеву Франции, как простую пастушку.
Анна и не думала издать хоть один крик отчаяния. Напротив, она радостно смеялась, прижавшись щекой к груди своего любимого графа. И если бы кто-нибудь в это время у нее спросил, как она отнеслась к своему похищению, она, безусловно, ответила лишь одной фразой, впрочем, оказалось бы достаточной в подобной ситуации:
— Я восхищена!
Рауль отвез Анну в Крепи, где любезный священник (по крайней мере, он не стал изводить возлюбленных вышеупомянутым законом) их тотчас обвенчал. Похищение королевы и ее тайное замужество вызвали большой скандал в королевстве. Знатные вельможи негодовали, говоря при этом (впрочем, в их словах была доля правды), что юные принцы нуждаются в матери, что она их бросила без тени сожаления, устремившись за женатым человеком. Их интересовало, не чувствует ли она себя теперь виноватой в нарушении супружеской верности, ведь истекло лишь три года после смерти Генриха. Повсюду слышался ропот: [16]
— В ней достоинства не больше, чем в собаке.
— А графа Рауля следовало бы отлучить от церкви…
В течение некоторого времени двое влюбленных не знали о злых слухах, которые ходили о них по всему королевству. Они были безразличны к мнению других, их не интересовало, какую оценку при дворе могло вызвать их поведение. Большую часть времени Анна и Рауль проводили в постели, в пылу нежной любви, удовлетворяя свои страсти…
Однажды Хакенез, находящаяся в монастыре, узнала настоящую причину развода. Справедливо возмутившись поведением Рауля, она предприняла попытку оправдаться. Не колеблясь, она приняла решение отправиться прямо в Рим и пожаловаться Александру II, папе римскому.
Святой отец ее радушно принял, выслушал рассказ о ее горе и ограничился тем, что слащавым голосом промолвил:
— Я вам советую, дочь моя, вернуться во Францию. Вы напрасно покинули то, что было вам дорого…
Похоже, папа ей не поверил, И бедная Хакенез отбыла в свой монастырь с печалью на сердце.
Папа все же был растроган историей графини. Он поручил Жерве, архиепископу из Реймса, провести расследование. А когда факты подтвердились, предписал Раулю расстаться с королевой и вернуться к Хакенез. Естественно, граф отказался.
Тогда папа отлучил его от церкви, а брак с Анной аннулировал. Этот приговор не испортил медового месяца двум влюбленным. Не испугавшись отлучения от церкви, они дали друг другу клятву никогда не расставаться… Кстати, они сдержали слово.
Безразличные к окружающей их враждебности, они открыто путешествовали по королевству, ни от кого не прячась и не проявляя ни капли смущения или признаков угрызения совести. В конце концов все смирились, и их брак был признан. К тому же через несколько лет король Франции Филипп счел благоразумным примириться с матерью и ее новым мужем. Рауль даже был принят на королевскую службу. Анна вновь вернула себе титул королевы после смерти графа, последовавшей в 1074 году. Она была в большом почете, управляя дворцовыми делами. Правда, делами государственной важности она не занималась.
Некоторые историки утверждают, что она вернулась в Киевскую Русь, чтобы умереть на родной земле. Но зададимся вопросом — что было делать этой старой женщине в стране, которую она покинула в молодости и в которой теперь она никого не знала?
На самом деле Анна умерла во Франции, вероятно, около 1076 года и, возможно, была погребена в аббатстве Виллье у Ла-Ферте-Але.
«ПОХИТЬТЕ МЕНЯ», — СКАЗАЛА БЕРТРАДА, И ФРАНЦИЯ БЫЛА ИЗУМЛЕНА
Есть женщины, похожие на легкое дуновение весны, оживляя все, что встречается им по пути.
Мадам Неккер
Над Орлеаном моросил затяжной осенний дождь. Маленький укрепленный городишко в конце XI века имел не очень приятный вид. Грязноватая вода с шумом стекала с крыш, а дорога превратилась в непроходимое болото. На улицах не было видно ни одного орлеанца. Со стороны Луары дул порывистый сильный ветер, он хлопал ставнями, срывал вывески, поворачивал флюгеры. Все жители города и даже часовые, которые должны были находиться на постах у крепостной стены, в это время сидели около каминов, где посверкивал огонь от сгорающих головешек.
В другое время все эти люди воспользовались бы непогодой, чтобы пропустить стаканчик вина или рассказать друг другу какую-нибудь веселую историю, греясь у огня.
Но сегодня, 15 ноября 1080 года, все орлеанцы, включая и королевских воинов, с одинаковым выражением лица, преклонив колени, молились. А их молитва была очень забавна.
— Господь Бог, — говорили они, — сделай так, чтобы наша королева Берта, жена нашего короля Филиппа, родила наконец ребенка. Сделай так, чтобы наш милый государь нашел в своем организме силу помочь ей в этом…
Уже восемь лет каждый подданный, располагающий хоть каким-то свободным временем, обязательно должен был использовать его, чтобы с набожным усердием читать эту молитву. Монахи в своих аббатствах, епископы в своих епархиях, верующие в монастырях, крестьяне во время короткой передышки между работой, все молили, чтобы королевский брак не оставался бесплодным.
В то время, когда орлеанцы обращались с молитвой к Богу, возможно, испытывая при этом некоторую забаву в часовне Орлеанского замка, мужчина и женщина, стоя на коленях, со слезами на глазах, громко произносили слова, бывшие для них не просто заученной молитвой, а трогательной просьбой. Это были Филипп I, король Франции, и Берта, его прелестная супруга.
