Она изобразила самую сестринскую из своего арсенала улыбок и всерьез собралась двинуть к бару под ручку с невесткой, но та приклеилась к аквариуму, выставив палец с таким видом, словно рассчитывала сунуть его в рот громадной тропической рыбине, прожорливо обиравшей водоросли со стеклянных стенок.
— На тебя похожа, правда? — сказала Клэрри, обратив свой фирменный детски-невинный взгляд на Тильду.
Будто пощечину отвесила.
— Что?! — выдохнула Тильда.
— Совсем как ты. — Клэрри вновь уставилась в аквариум.
Решив не обращать на идиотку внимания, Тильда прошла к бару у противоположной стены комнаты и смешала два коктейля. Хотелось бы знать, надолго ли смылись мужики. «По пинте пропустим — и домой, дорогая, — пообещал Алекс при виде ее каменного лица. — В кои веки братья по кружке пива выпьют, что за преступление?» Так она ему и поверила. Пинтой, ясное дело, не ограничатся. По четыре опустошат, а то и по пять. Алекс явится красномордый, крикливый, шаткий и перебьет все, что попадется стеклянного по пути в спальню.
Разумеется, Тильда согласилась остаться с Клэрри. А как не согласишься? Торчать с ней в доме ужасно, но еще ужаснее вновь увидеть умоляющую гримасу Алекса: «Прошу тебя, Тилли, пожалуйста! Ради меня, а? Ну не настолько уж она плоха?»
Настолько. И даже хуже. Тильда приложилась к коктейлю.
— Как ее зовут? — прервал ее мысли монотонный голос Клэрри.
— Кого? О чем ты?
— О рыбке, конечно. Как ее зовут?
Тильда вздохнула.
— Ради бога, Клэрри, оставь ты этот аквариум. Иди сюда, выпей лучше. Никак ее не зовут. Рыба — она и есть рыба.
— Тогда я назову ее Тильдой, — сообщила Клэрри. — В твою честь.
Тильда едва не завизжала.
— Чего ты добиваешься, Клэрри?! К чему эти сцены тупой наивности? Вот что я тебе скажу: Алекса и Морриса можешь оскорблять сколько влезет, но со мной такие номера не пройдут!
Клэрри вмиг стала похожа на получившего пинка спаниеля.
— Прости, — сказала она. И добавила после секундного раздумья: — Но что я такого сделала, Тильда?
— Боже, дай мне силы, — пробормотала та, схватив Клэрри за плечи. — Что сделала? В данном случае… в данном, конкретном случае ты сравнила меня с рыбой — скользкой, тусклой, раскормленной, мерзкой рыбой. Только и всего.
— Да? — Клэрри уронила голову. — Но я совсем не это имела в виду.
Отговорка? Тильда пыталась уловить в щенячьих глазах лукавство, но их взгляд был чист. Нехотя Тильда вернулась к аквариуму, где Клэрри вновь ткнула в жирную тварь:
— Смотри, как она трудится, пока все остальные рыбки бездельничают. Она одна поддерживает чистоту, уничтожая весь мусор, чтобы другие могли плавать и играть в воде, где им ничего не мешает. Вот почему я и хотела назвать ее твоим именем.
И Тильда оттаяла.
Клэрри медленно открыла глаза. Ослепленная ярким светом, зажмурилась и с минуту лежала в темноте, пытаясь сообразить, что происходит. Одно бесспорно: поскольку она только что проснулась, значит, какое-то время спала. Клэрри вытянула руку вправо, надеясь найти знакомое теплое тело Морриса, но ладонь лишь вынырнула из-под покрывала, в холод.
Она повернула голову, чтобы избежать слепящих лучей, и осторожно подняла веки, будто выпуская новорожденную змейку из скорлупы. Человечек в черном пальтишке завис метрах в двух от пола. У него не было головы, но он не желал Клэрри зла, угрозы от него не исходило. Когда глаза Клэрри привыкли к свету, человечек превратился в ее черную футболку, повисшую на гвозде от картины. Клэрри повернула голову в другую сторону и увидела зеленые шторы в ромашках. Значит, то был не сон. Все правда.
Она в зеленой спальне, в доме Алекса. Тильда с Круэллой уложили ее в постель. Клэрри смутно помнила руки, раздевшие ее, старательно лишившие уютного мохерового тепла, прежде чем опустить на стылую простыню. А сколько она проспала?
В щель между шторами не пробивается ни лучика. Значит, сейчас ночь, а ослепил ее светильник, оставленный включенным на прикроватной тумбочке. И все же — сколько она здесь пробыла? Ушли, ли гости? Кто еще не спит в доме кроме нее? Возможно, она проспала всю ночь и целый день? Быть может, сейчас уже следующая ночь? Что ж… есть только один способ узнать — подняться и пройти по дому. Клэрри откинула покрывало, села на кровати. Голова чуть кружилась, горло саднило — должно быть, от кашля. Она опустила ноги на умиротворяюще пушистый ковер. Сон не освежил ее, не добавил сил; тяжелая голова, казалось, была сделана из дерева — из сосны, например, или даже из дуба, как гигантский круглый стол Тильды. Клэрри представилось, что вокруг ее головы расселись гости и наслаждаются ужином, звякая ножами и вилками до того громко, что ушам больно.
Дрожа от холода, Клэрри поискала глазами, во что бы одеться. На ней остались одни трусики. Мохеровое платье исчезло, а снять с гвоздя свою футболку она не решилась — ведь тогда на стене открылось бы пятно от жуткой репродукции Ван Гога. Съежившись и растирая покрытые мурашками руки, она наконец заметила белый банный халат на двери ванной, нырнула в него, и ей сразу стало тепло.
У выхода Клэрри помедлила немного, согревая в ладони круглую медную ручку, прежде чем повернуть ее и ступить в коридор. Дверь, на ее счастье, открылась почти бесшумно. На площадке третьего этажа горел свет. Клэрри была удивлена — она ожидала полной темноты. Наверное, специально для нее оставили, чтобы не упала с лестницы, если вздумает бродить ночью по дому. Как предусмотрительно. Она миновала две двери, остановилась на верхней ступеньке, взялась за полированные деревянные перила и медленно двинулась вниз, как можно тише, чтобы не разбудить Тильду и Алекса.
Второй этаж был погружен во мрак. Клэрри слышала тиканье напольных часов, но разглядеть стрелки не позволяла темнота. Она провела ладонью по стене в поисках выключателя. Безуспешно. А куда ей, собственно, идти? Клэрри и сама толком не знала. Быть может, на кухне осталось что-нибудь от ужина? Кажется, голод проснулся. Клэрри давно не вспоминала о еде; а чувство голода, оказывается, приятно. Хотя… шарить в холодильнике без спросу… это ведь неприлично? В конце концов, она не у себя дома. И кухня здесь не ее, и все, что в холодильнике, принадлежит не ей, а Тильде. И Алексу, конечно. Если они еще не спят, можно спросить разрешения. Где их спальня? В какую замочную скважину заглянуть, к какой щелке в двери приложить ухо, чтобы услышать похрапывание и сонное дыхание?
Что это?! Голоса? Один из них — наверняка голос Тильды. Значит, они все-таки еще не спят и можно спросить разрешения поесть. А вдруг Тильда даже спустится вместе с ней на кухню и что-нибудь разогреет? Или Алекс предложит кружку горячего молока с ложечкой меда — Моррис всегда так делает, если ей приснится кошмар или мучает бессонница. Горячее молоко с медом. Вот было бы здорово. Как будто она снова дома, с Моррисом…
— Я тебе говорила, какое ты чудо? Говорила?
