— Спасибо, — сказал я и поднял бокал вина. — И поздравляю с помолвкой. Извините, что пью за это один.
— Мы планируем устроить свадьбу в октябре, — сказал Ватанабэ. — Хотя белок и медведей звать не будем.
— Ну, об этом не стоит беспокоиться, — сказал я.
Ну и ну, этот парень пытается шутить!
— А куда вы отправитесь в медовый месяц? Наверное, можно будет получить скидку?
— На Гавайи, — просто ответила сестра.
Затем мы заговорили о самолетах. Я только что прочитал несколько книг об авиакатастрофе в Андах и рассказал об этом.
— Чтобы есть человеческое мясо, они выкладывали его на дюралюминиевый обломок самолета и жарили на солнце, — сказал я.
— Ну почему нужно рассказывать такие жуткие вещи за ужином? — спросила сестра, отложив приборы и бросив взгляд на меня. — Когда ты своих девчонок соблазнить пытаешься, ты тоже им это рассказываешь во время еды?
— А вы пока не собираетесь жениться? — встрял между нами Ватанабэ Нобору.
Будто гость, которого пригласили супруги, не ладящие друг с другом.
— Случая пока не было, — сказал я, отправив в рот кусок жареной картошки. — Нужно было заботиться о маленькой сестричке, и потом, война была такой долгой.
— Война? — с удивлением переспросил Ватанабэ Нобору. — Какая война?
— Дурацкая шутка, — сказала сестра, встряхнув банку с салатной заправкой.
— Дурацкая шутка, — подтвердил я. — Хотя то, что случая не было, это правда. Я ограниченный по натуре человек, да и к тому же носки не стирал. Поэтому не смог встретить прекрасной девушки, которая бы согласилась со мной жить. В отличие от вас.
— А что за история с носками? — спросил Ватанабэ Нобору.
— Это тоже шутка, — сказала сестра устало. — Твои носки я каждый день стираю.
— Но ведь она все время жила с вами? — сказал он, показав на сестру.
— Ну она же моя сестричка, — ответил я.
— Потому что ты всегда делал то, что хотел, а я ни разу тебе и слова не сказала. Но настоящая жизнь не такая. Настоящая взрослая жизнь. В настоящей жизни люди честно сталкиваются друг с другом. Все пять лет жизни с тобой были занятными. Свобода и легкость. Но в последнее время я стала понимать, что это не настоящая жизнь. Не чувствуешь самой жизни. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, а если попытаться с тобой поговорить серьезно, ты только поднимешь на смех.
— Просто я стеснительный, — сказал я.
— Высокомерный, — сказала сестра.
— Стеснительный и высокомерный. — И, наливая вина в бокал, повернулся к Ватанабэ Нобору. — Вот такой у меня стеснительный и высокомерный метод возврата поездов после аварии.
— Кажется, я понимаю, о чем вы, — сказал Ватанабэ Нобору, кивнув. — Однако, когда вы останетесь один — она же выйдет замуж за меня, — возможно, вам тоже захочется на ком-нибудь жениться?
— Возможно, — сказал я.
— Правда? — спросила сестра. — Если ты серьезно так думаешь, у меня много хороших подружек, я тебя с кем-нибудь познакомлю.
— Всему свое время, — сказал я. — Пока это слишком опасно.
После ужина мы переместились в гостиную и выпили там кофе. На сей раз сестра поставила Вилли Нельсона. К счастью, немного лучше, чем Хулио Иглесиас.
— Я тоже, как и вы, хотел оставаться холостым лет до тридцати, — сказал доверительно Ватанабэ Нобору, когда сестра ушла на кухню мыть посуду. — Но, встретив ее, я во что бы то ни стало захотел жениться.
— Она хорошая девочка, — сказал я. — Немного упрямая и страдает запорами, но я уверен, что вы не ошиблись в выборе.
— Хотя то, что мы поженимся, меня немного пугает.
— Если смотреть только на положительные стороны и думать только о хорошем, ничего страшного в этом нет. Думать будете, когда произойдет что-нибудь неприятное.
— Возможно.
— Я большой мастер давать советы, — сказал я.
А затем пошел к сестре и сказал, что собираюсь прогуляться.
— Раньше десяти не приду, так что можете спокойно развлечься. Ты же поменяла простыни?
— Тебя только это волнует, — сказала сестра так, будто я ей надоел, однако не воспротивилась моему уходу.
Я вернулся к Ватанабэ Нобору и сказал, что пойду по делам и, возможно, вернусь поздно.
— Хорошо, что мы с вами поговорили. Было очень интересно, — сказал Ватанабэ Нобору. — После нашей свадьбы приходите к нам почаще.
— Спасибо, — сказал я, подавив на миг силу воображения.
— За руль только не садись. Ты сегодня порядком выпил, — сказала мне сестра вдогонку.
— Я пойду пешком, — ответил я.
Незадолго до восьми я пришел в местный бар. Сел за стойку и выпил «I. W. Наrреr» со льдом. По телевизору показывали матч между «Йомиури джайнтс» и «Якулт свеллоус».[4]Звук был выключен, вместо него играла запись Синди Лопер. Питчерами были Нисимото и Обана, в счете вели «Якулт» 3:2. Я подумал, что смотреть телевизор без звука вовсе не плохо.
Пока я смотрел трансляцию матча, выпил три стакана виски. Когда часов около девяти трансляция завершилась, счет был равным, 3:3, телевизор выключили. Через один стул от меня сидела девчонка лет двадцати, которую я время от времени видел в этом баре, и тоже смотрела телевизор, а когда трансляция закончилась, я завел с ней разговор о бейсболе. Она сказала, что сама фанатка «Джайнтс», и спросила, какая команда нравится мне. Я сказал, что мне все равно. Мне просто нравится смотреть матчи.
— И это что, интересно? — спросила она. — Неужели игра увлекает, если ни за кого не болеть?
— Не обязательно увлекаться, — ответил я. — Ведь это не я играю.
После этого я выпил еще два стакана виски и угостил ее двумя дайкири. Она училась в Токийском университете изобразительных искусств, на отделении промышленного дизайна, поэтому мы поговорили об искусстве рекламы. В десять часов мы вышли из бара и переместились в заведение, где можно было комфортно посидеть. Там я еще выпил виски, а она коктейль «Кузнечик». Она была уже довольно пьяна, а я был совершенно пьян. В одиннадцать я пошел провожать ее домой, мы пришли в ее квартиру и, будто так и надо, занялись сексом. Так естественно, как в традиционном ресторане с напольными подушками подают зеленый чай.
— Выключи свет, — сказала она, и я выключил свет.
Из окна была видна огромная рекламная тумба «Nikon», а в соседней квартире громко слушали бейсбольные новости. Было темно, я был настолько пьян, что и сам толком не понимал, что делаю. Такое и сексом не назовешь. Просто подвигал пенисом и кончил.
После того как довольно упрощенный акт был завершен, она сразу же заснула, словно только этого и ждала, а я, толком и не вытершись, натянул одежду и вышел на улицу. В кромешной темноте было нелегко отыскать мою рубашку поло, штаны и трусы, которые валялись вперемешку с женской одеждой.
