Деньги были не единственной тайной, которую скрывал сейф. Один ключ с головкой в виде сердца привлек особое внимание Сары, потому что во всем доме не было такого замка, к которому бы он подошел. Чемберс считал, что это старый ключ, с течением времени утративший свое предназначение и теперь лишь напоминавший о прошлом. Но этим объяснением Сара не удовлетворилась. Ключ, который хранили в запертом сейфе, не мог быть простым напоминанием о чем-то.
Конечно, чужие дома скрывают много тайн, но в данном случае их было бесчисленное множество. Так, в первые восемь дней после смерти баронессы Саре Джонс казалось, что она слышит вестминстерский бой часов. Во всем доме не было часов с таким боем. В отчаянии Сара призвала на помощь Чарльза Чемберса. Но когда на следующий день он лично пришел, чтобы услышать этот странный феномен, в доме царила абсолютная тишина.
Спустя неделю после смерти Цветочка Сара вновь возобновила занятия в школе. Школьный комитет в Норвиче прислал в Сваффхем двух учителей: миссис Кемпбел, решительную и симпатичную шестидесятилетнюю даму, которая уже хотела было завершить карьеру, и Сьюзан Мелье, для которой школа в Сваффхеме стала первым местом работы.
Когда Сара Джонс вошла в классную комнату, она тотчас же обнаружила за последней партой юношу: это был Говард Картер. Сара сделала вид, будто не заметила его. Она подбирала нужные слова, чтобы объяснить своим ученицам сложившуюся ситуацию. Враждебность, к которой она привыкла, куда-то исчезла. Сара не поверила своим глазам, увидев дочерей МакАллена с букетом цветов, который девочки не замедлили преподнести ей.
После уроков, когда все ученицы вышли из класса, а Сара Джонс начала собирать учебники, к ней подошел Картер.
– Я снова здесь, – робко произнес юноша.
– Ах, вот оно как, – ответила Сара Джонс, не отрываясь от своего занятия.
– Мне очень жаль, мисс Джонс, правда.
– А как же величайшее представление в мире? Как же они без тебя обойдутся?
– Они смеялись надо мной!
– Тебя это удивляет?
Картер нерешительно посмотрел в сторону.
– Признаться, нет. Я допустил одну ошибку.
– Вот когда ты ее осознал! И что же ты теперь хочешь делать?
– Доучиться до конца школьного года, мисс Джонс. А там посмотрим. Вы же знаете, как у меня обстоят дела.
Сара Джонс приложила все силы, чтобы не показать своего сочувствия, которое она вновь испытывала к мальчику. Говард не мог не заметить, что она во второй раз складывает в стопку те же книги.
Вдруг Говард произнес:
– Вам, наверное, тяжело поверить мне?
Сара остановилась и впервые взглянула Говарду в лицо.
– Каждый человек верит по-своему! – холодно ответила она. Картер вздохнул.
– Поймите меня правильно, мисс Джонс. Никто не упрекнет вас, если вы не поплачете после смерти баронессы. Она едва ли была достойна любви. Правда, что ее наследство было очень большим? Так говорят в Сваффхеме.
– Действительно говорят? – Сара впервые осознала, что на нее в обществе обратили внимание, и впервые она задалась вопросом: не была ли ее прежняя жизнь лучше теперешней?
– Не удивляйтесь, мисс Джонс, – улыбнулся Картер, – во всем графстве Норфолк никто не упомнит такого случая. Даже «Дейли телеграф» отправила своего корреспондента в Сваффхем. Он еще наверняка поговорит с вами.
– Господи Боже, только этого не хватало!
– Но почему, мисс Джонс? Вас ведь не в чем упрекнуть! Могу себе представить: ваше фото будет красоваться в газете. Весь Сваффхем будет гордиться вами…
– Вот уж глупости. Людям, о которых пишут в газетах, редко можно позавидовать. Хватит болтать, у меня много дел. – Этими словами мисс Джонс закончила разговор. Она взяла учебники и указала Говарду на дверь.
– Так вы простите мне поведение в Кембридже? – канючил Говард, семеня вслед за Сарой.
Сара кивнула.
– Я давно уже забыла об этом. А сейчас, сделай милость, отправляйся домой.
В последующие дни Говард со всей присущей ему трогательностью старался вернуть к себе расположение мисс Джонс, но Сара вела себя сдержанно. Иногда ему казалось, что у нее из глаз лучится такое же сердечное тепло, с которым она когда-то на него смотрела. Но уже через мгновение Сара снова давала ему почувствовать невраждебное безразличие, с которым Говарда встречали девочки в классе. Он отдал бы все, чтобы не было той ссоры возле ручья в Кембридже. Но это было невозможно. Ночи напролет Говард вертелся в кровати, не в силах заснуть, и думал, что теперь должен сделать. Он вел себя все более раздражительно по отношению к Кейт и Фанни.
Когда Гарольд Сэндз, управляющий таможенной конторой, объявил о своем приезде, чтобы взглянуть на Говарда и определить, насколько тот подходит для должности посыльного, Картер ввязался в словесную перепалку с пожилыми дамами. Говард угрожал, что будет бросать в управляющего таможенной конторой камни, если он только ступит на порог. А что касается будущего, заявил Говард, то после окончания учебного года он станет художником-анималистом.
Картер подкрепил свои намерения, дав в местную газету объявление следующего содержания: «Известный, очень популярный художник-анималист увековечит ваших любимцев – лошадь, собаку, кошку – на бумаге или холсте. От двух шиллингов. Картер, Сваффхем, Спорл-роуд».
Вначале ничего не происходило, за исключением того, что пара девочек в школе стали дразнить его «собакописцем», а Кейт и Фанни лишь морщились, посчитав, что хорошо поступили, не отказав пока управляющему таможенной конторой. Но потом вдруг, в середине июня, объявился овцевод Киллрой и заказал портрет своей пастушьей собаки Фредди маслом. Миссис Галлахер попросила нарисовать ее попугая, а крестьянин Уитли – гордого индийского петуха, у которого перья были, как у цапли. Меньше чем за две недели Говард насобирал заказов на полгода.
На первые заработанные деньги Говард купил себе велосипед марки «Ровер», черный, с золотыми полосками и блестящими металлическими частями. Это средство передвижения должно было вызывать зависть других мальчишек и восторг девочек. На своем велосипеде Говард исследовал ближние и дальние окрестности Сваффхема, прогулки по уединенным дорогам привели его в Ваттон, Гейтон и Финчем.
То лето отличалось необычайно мягкой погодой, кусты рододендронов стояли в цвету. Картер во время прогулок по уединенным местам мог спокойно подумать о своей жизни. Он часто сидел на каменной ограде у дороги возле своего велосипеда и наблюдал за бабочками, которых в этом году было так много, как никогда раньше. Больше всего было адмиралов; эти черно-красные бабочки легко, будто перышки, порхали над разноцветным лугом. Говард спрашивал себя, что нужно изобрести, чтобы вот так же легко взмыть в воздух.
На континенте исследователи пришли к выводу, что человек, приводя в движение крылья с помощью ног, может поднять в воздух лишь половину собственного веса. Журналы и газеты сообщали об этом и помещали фантастические картинки: тучные люди смогут в будущем летать. Например, из Лондона до Саутгемптона или даже до Бирмингема. А как быть худым?
