— Римские цифры? Я что, похож на римлянина? — Он повернулся к своему приятелю. — Ты когда-нибудь видел автобусы, которые приходят в X часов?
— Не убирайте, — попросил второй. — Кажется, они начинают мне нравиться.
— У нас есть несколько моделей с американскими цифрами, — сказала продавщица.
На прилавок легли еще двое часов.
— Прямо и не знаю, — произнес первый, обращаясь ко второму. — Что ты скажешь?
— Скажу, что мне нравятся вот те. — И он указал в самый дальний конец витрины.
— Сэр, у вас прекрасный вкус. Но я должна предупредить вас, что это недешевая модель.
— Можно взглянуть?
Продавщица достала часы и положила рядом с остальными-с той единственной разницей, что эти покоились на бархатной подушечке.
— Это одни из самых лучших. Швейцарские, с автоматическим подзаводом. Двадцать четыре карата.
— Скажите, а цифры у них из настоящих бриллиантов?
Продавщица кивнула.
— А почему на них нет бирки с ценой? Сколько они стоят?
— Три восемьсот, — ответила продавщица.
Тот, что в кепке, присвистнул.
— Ого!
— Если для вас слишком дорого… — Продавщица потянулась к часам.
— Я этого не сказал. Не надо убирать. А что вон те, что лежали рядом с ними на витрине?
— Та же самая фирма, но только другая модель. Первые — дневные. Вторые — ночные.
— А что, сейчас так принято?
— Принято.
— А можно взглянуть на них рядом?
Продавщица достала вторые часы.
Пенсионер в кепке взял их в руку и обернулся к другу.
— Ну, что скажешь?
— Не знаю. Просто глаза разбегаются.
Где-то позади на всей скорости пронесся электроскутер.
— Пожалуй, я все-таки возьму вот эти, — сказал тот, что в кепке. — Вы не могли бы завернуть их в подарочную бумагу?
— Мне показалось, вы покупали их для себя, — ответила продавщица.
— К тому моменту, когда доберусь домой, я уже забуду, для кого их покупал. Представляете, какой будет приятный сюрприз!
Трах-тарарах!
Все тотчас подпрыгнули, словно ужаленные, и обернулись на грохот. Электрический скутер застрял в груде обломков того, что еще считанные секунды назад было полками с выставленными на них подарками ко Дню Отца. Столкновение повлекло за собой цепную реакцию — полки продолжали рушиться одна за другой, и все, что на них стояло, с грохотом падало на пол. Усыпанный осколками стекла пожилой человек распростерся на плитках пола. К нему со всех ног поспешили испуганные продавцы. Один даже успел прихватить с собой аптечку. С груди пострадавшего осторожно убрали самые большие осколки, после чего помогли ему сесть.
— Сэр, с вами все в порядке? Вы не пострадали?
— Чертова штуковина едва не убила меня!
— Тем не менее с вами все в порядке? Или лучше вызвать для вас «скорую помощь»?
— Не прикасайтесь ко мне. — Пенсионер выпрямился и стряхнул с розовых брюк стеклянную пыль. — Я голоден.
С этими словами он поковылял прочь; персонал зала облегченно вздохнул. Продавцы провожали старика взглядом до тех пор, пока он не вышел вон, направляясь к стоянке автобуса. В уме все судорожно подсчитывали, сколько старый засранец может потребовать в качестве компенсации морального ущерба.
Старший продавец растерянно застыл посреди зала. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Он обвел взглядом младших коллег и устало вытер с лица пот.
— Похоже, нам крупно повезло. А ведь старый черт мог бы затаскать нас по судам.
Продавцы поспешили к своим рабочим местам. Высокая брюнетка вернулась к прилавку с часами.
Ни часов, ни покупателей она там не застала.
Тем временем в Тампе
Рядом магазинчиком, где торговали антиквариатом, у тротуара был припаркован старый, семьдесят первого года выпуска «бьюик». Судя по объявлению — «Только сегодня!», — здесь, по идее, раздавали автографы.
Серж и Коулмен пристроились в хвост длинной очереди. Та двигалась, но довольно медленно.
— Сколько нам еще здесь стоять! — раздосадованно произнес Серж, поднявшись на цыпочки и вытянув шею. — Не иначе как впереди кто-то треплет языком.
— Серж, кажется, мне нужно сесть.
— Что, совсем невмоготу?
Коулмен хихикнул.
— И как ты угадал?
— Терпеть не могу, когда ты начинаешь ныть. Главное, стой и ничего не трогай.
Коулмен поднял с асфальта фигурку клоуна с печальным лицом и помятую шляпу.
— Живо отдай! — рявкнул на него Серж и вернул вещи на полку. — Потому что если ты что-то разобьешь, с нас сдерут как за покупку. Тут тебе не супермаркет, из которого в принципе несложно унести ноги.
Коулмен покачнулся и ухватился за горку с фарфором. Тарелки тотчас задребезжали.
— Эй, кому сказано, осторожней!
Серж схватил Коулмена за плечи, вернул его в вертикальное положение и, убедившись, что тот в состоянии держаться на ногах, отпустил руки.
— Стой и не двигайся.
— Зачем мы каждый раз ходим в антикварные лавки? — не унимался Коулмен. — Похоже, раньше тут был ресторан или что-то в этом роде.
— Был, — подтвердил Серж — Старый добрый бар с грилем под названием «У Дино». В таких обычно еще можно послушать живую музыку. Честное слово. Лет сорок назад здесь сидел один парень и, как и полагается, пил. Дело шло к закрытию, и вот он неожиданно поднялся с места и схватил гитару, которую оставил на сцене кто-то из музыкантов, когда ушел на перекур. Когда я говорю схватил, то имею в виду, что схватил и как сумасшедший начал рвать на ней струны, издавая кошмарные звуки. Народ решил, что у парня припадок.
— И что, правда припадок?
— Нет, просто это был Джимми Хендрикс. Сбацал для народа несколько вещей Кертиса Хикстона и кого-то еще из старой гвардии. — Серж сделал вид, будто перебирает струны гитары:
«Ва-ва-ва-ву-ва. В моих жилах лиловый туман».
Стоявший перед ним мужчина обернулся. Теперь Серж играл на зубах.
«Ва-ва-ва-ву-ва!»
— Сэр, вы меня извините, но не могли бы вы…
Серж прекратил играть и поднял глаза.
— Одну минуточку.
Мужчина обернулся вновь.
«Пока я поцелую небо…»
Мужчина с презрительным видом отвернулся.
Серж ухмыльнулся.
— Серж, — обратился к нему Коулмен, — мы стоим в очереди дольше, чем ты обещал. Может, свалим отсюда?
