«Победит ли Беовульф{19} дракона? Вернется ли Тристан к Изольде?{20} Найдет ли Чибис свою куклу? Включайте наш канал завтра вечером, а пока просыпайтесь и бегите в ближайшую аптеку, чтобы купить наждачную бумагу „Звездный путь“, лучшее средство для чистки рыцарских доспехов. Подъем!»
Он высунул щупальце из экрана и схватил меня за плечо.
Я проснулся.
— Просыпайся, — говорила Чибис, тряся меня за плечо. — Пожалуйста, проснись, Кип.
— Отстань!..
— Тебе снился кошмар.
— Принцесса с Арктура в беде! и теперь я никогда не узнаю, чем все кончилось. На кой ты меня разбудила? Сама же говорила, что нужно выспаться!
— Ты дрыхнешь уже несколько часов — а сейчас, кажется, мы что-то можем сделать!
— Позавтракать?
Это она проигнорировала.
— Попытаться смыться.
Я резко сел, взлетел в воздух и опустился обратно.
— Ого! Как?
— Точно не знаю. Но мне кажется, что они ушли и оставили нас одних. Если так, другого шанса не будет.
— А с чего ты взяла, что они ушли?
— Послушай. Послушай внимательно.
Я вслушался. Я услышал свое сердце, дыхание Чибис, а потом и ее сердце. Такой тишины я и в пещерах не встречал.
Я вытащил нож, стиснул его зубами, чтобы звук передавался по костям, и приставил нож к стене. Ничего. Я попробовал прослушать пол и другие стены. Опять ничего. Корабль отзывался только тишиной — ни дрожи, ни стуков, ни тех вибраций, которые нельзя услышать, а можно только почувствовать.
— Похоже, ты права, Чибис.
— Я заметила, что прекратилась циркуляция воздуха.
Я повел носом.
— У нас кончается воздух?
— Пока нет. Но воздух не поступает — он выходил из тех крошечных отверстий там, наверху. Вообще-то это незаметно, но я насторожилась, когда он перестал идти.
Я напряженно размышлял.
— Я все-таки не понимаю, что это нам дает. Мы заперты.
— Может, и нет.
Я ковырнул стену ножом. Стена не из металла, и на пластик не похоже: нож ее не брал. Может, граф Монте Кристо и провертел бы в ней дырочку, но ему некуда было торопиться.
— Почему ты так думаешь?
— Каждый раз, когда они открывали и закрывали дверную панель, слышался щелчок. Так вот, когда они тебя вывели, я приклеила кусочек жвачки на стыке панели и стены, повыше, чтобы они не заметили.
— Да. Помогает, когда нет ни глотка воды. Я…
— Еще есть? — живо спросил я. Было не до свежести дыхания, жажда мучила, никогда в жизни я так не хотел пить.
Чибис расстроилась.
— Ой, бедный Кип! У меня больше нет, это старый кусочек. Я его приклеила к пряжке ремня и жевала, когда особенно хотелось пить. — Она помялась. — Но возьми, если хочешь. Пожалуйста.
— Ну спасибо, Чибис. Спасибо большое. Лучше не надо.
Она оскорбилась.
— Уверяю вас, мистер Расселл, что не страдаю никакими заразными заболеваниями. Я просто хотела…
— Да-да, — поспешно сказал я — Я в этом совершенно уверен. Но…
— Я учитываю, что мы находимся в экстремальной ситуации. И это гигиеничнее поцелуев — чего Вам, видимо, еще не доводилось!
— В последнее время нет, — я попытался сменить тему. — Но все, что я хочу, это глоток чистой холодной воды. Или грязной теплой воды… К тому же ты истратила свою жвачку на дверную панель. Чего ты хотела добиться?
— Так я же говорила тебе об этом щелчке. Папа говорит, что, если стоишь перед дилеммой, полезно изменить любую из переменных, а потом снова попытаться решить задачу. Я попыталась внести изменения с помощью моей жвачки.
— Ну?
— Когда они притащили тебя обратно и закрыли дверь, я не услышала щелчка.
— Что? Так ты знала, что перехитрила их замок, уже несколько часов знала — и не сказала мне?
— Именно так.
— Ну, я тебя выпорю!
— Не советую, — сказала она ледяным тоном. — Я кусаюсь.
Я поверил. Кусается. И царапается. И еще что-нибудь вытворяет. Я сменил тему.
— Почему ты мне не сказала, Чибис?
— Я боялась, что ты рванешься наружу.
— Ха! Конечно, я бы попробовал.
— Именно. Но я считала, что лучше не дергать дверь… пока он на корабле.
Она точно гений. По сравнению со мной.
— Я тебя понял. Ладно, посмотрим, сможем ли мы ее открыть.
Я осмотрел панель. Кусок жвачки был на месте, так высоко, как она могла достать, и по тому, как он был размазан, было похоже, что он застрял в пазу, заклинив панель. Но никакой щели я не видел.
Я попробовал подцепить ее кончиком большого лезвия. Мне показалось, что панель отошла на одну восьмую дюйма — и в этот момент лезвие сломалось.
Я сложил сломанный нож.
— Есть какие-нибудь идеи?
— Может, прижать руки к панели и попробовать ее сдвинуть?
— Ладно. — Я вытер потные ладони о рубашку. — Ну, навались. Заодно разомнемся.
Панель отодвинулась вправо почти на дюйм — и больше ни с места. Но от потолка до пола протянулась щель толщиной с волос.
Остаток большего лезвия тоже сломался, а щель не стала шире. Чибис пискнула:
— О боже!
— Рано сдаваться. — Я отступил для разбега и ринулся к двери.
Ноги заскользили, я потерял равновесие и проделал медленный кульбит. На этот раз Чибис не засмеялась.
Я поднялся, отошел к дальней стене, уперся ногой и попробовал оттолкнуться, как пловец в бассейне.
Мне удалось долететь до двери и ударить ее, не особенно сильно. Я почувствовал, что она слегка прогнулась под ударом.
— Стой, Кип, — сказала Чибис. — Снимай носки. Я подтолкну сзади, мои кроссовки не скользят.
Она была права. На Луне, если нет резиновых подметок, лучше ходить босиком. Мы отошли к дальней стене, Чибис встала позади меня и положила руки мне на бедра. «Раз… Два… Три… Пошел!» Мы рванули с элегантностью бегемота.
Я ссадил плечо. Но панель выскочила из направляющей, открыв пространство дюйма в четыре.
На косяке я оставил кусок собственной шкуры, порвал рубашку, и ругался про себя по-черному… Но щель расширялась. Как только я смог протиснуть голову, я распластался по полу и выглянул. В поле зрения никого не было — и это уже что-то значило, если учесть шум, который мы натворили. Если только они не решили сыграть с нами в кошки-мышки. Но вряд ли они до этого опустятся. Особенно он.
