– Ладно, а что стряслось с третьим? – перевел Светлан стрелку. – Надеюсь, он был разборчивее в связях?
– Третьим стал барон де Браж, начальник королевской тюрьмы, – произнес полицейский. – Смерть настигла его прямо в кабинете и тоже после захода.
– Допоздна засиживался, ишь, – отметила Мишка. – Видать, по призванию работал.
– Свидетелей нет, – продолжил де Круст. – Кое-кто слышал крики – но это же тюрьма, сами понимаете…
– Еще бы, – буркнула она. – Всем сердцем прониклись.
– А с ним чего? – спросил Светлан.
– Барона, видимо, пытали – все тело в ранах. Словно с ним посчитались заключенные. Но из камер не сбежал ни один, а пробраться снаружи, сквозь прочные решетки и плотную охрану…
– …даже маг вряд ли бы сумел, – заключил богатырь. – Во всяком случае, местного розлива.
– Зато это мог исполнить вампир, – снова наехал Луи. – А среди твоих приятелей, как я знаю…
– Вампиры не терпят топорных дел, – вступилась девочка за Ле Сана. – В худшем случае они выпивают всю кровь, убивая жертву. Но таких выродков среди них гораздо меньше, чем среди людей, – они не настолько дикие.
– Разве мы для них – не добыча? – возразил король.
– Вот-вот, о чем и говорю, – оскалилась ведьма. – Охотнички, все бы вам убивать!.. А по себе и о других судите.
– А четвертый кто? – спросил Светлан, обрывая прения. – Давайте закончим со списком.
– Маркиз де Кортиньяк, – ответил барон. – Верховный судья нашего королевства.
Не удержавшись, Мишка присвистнула.
– Снаряды ложатся все ближе, – заметила она. – Неудивительно, что вы всполошились.
– Маркиз всегда отходил ко сну на закате, придерживаясь четкого распорядка. Его обнаружила супруга, привлеченная сдавленными стонами. Он по-прежнему находился в постели и был еще жив…
– Но? – подстегнула ведьма.
– …но говорить не мог и прожил недолго. Как показал осмотр, ему переломали все кости.
– Не судите да несудимы будете, – пробормотала она. – И скольких он приговорил к колесованию?
– Да, это похоже на месть, – согласился полицейский. – Вот только осуществить ее…
– Окна? – спросил Светлан.
– Закрыты наглухо и тоже забраны решетками – кошка не пролезет. Да и охрана в доме де Кортиньяка немногим хуже, чем в королевском дворце. А слугам возбранялись ночные хождения… собственно, их всех запирали до рассвета. Однако убийце это не помешало.
– Между прочим, прежде в Эльдинге не случалось подобного, – заметил король. – А стоило вам появиться тут…
– Ведь мы можем и слинять в любой миг, – откликнулся богатырь. – Думаешь, тебе сразу полегчает?
Конечно, такой вариант не годился здешнему величеству. Вот навесить свои проблемы на гостей, а во всех бедах обвинить их же… Да, это знакомо.
– Если помнишь, Озерного Дьявола вызвали русалки, – сказал Светлан. – А их развели в Нордии вовсе не мы. Можешь благодарить своего братца… не говоря о том, что и сам не особо старался пресечь его шалости. И уж засеяли так засеяли. А если и скелеты полезут из шкафов…
– Какие еще скелеты? – спросил Луи, с опаской покосившись на дверцы шкафа, в котором вполне могла поместиться дюжина тел.
Они что, вправду прятали трупы в мебель? В стенах уже не умещались, да? Добрые традиции Византии… научившей нас христианству. Уж учителей выбирать мы умеем.
В этот миг распахнулась дверь, от чего Луи явственно вздрогнул, и на пороге возник лейтенант гвардии де Маршан, чем-то сильно взволнованный. Встретившись глазами с бароном, он слегка кивнул, вызывая для разговора. Конечно, тот не стал медлить, на минуту скрывшись в прихожей. А вскоре уже шептал на ухо королю, сообщая такое, от чего его величество вовсе потемнел, сделавшись мрачнее тучи. Хотя мог и не шептать, зная, какой слух у визитеров.
– А это уже совсем рядом, – заметила Мишка. – Не иначе наши сообщники расстарались – чтоб, значит, нас выгородить.
Де Круст поглядел на нее с уважением, оценив ход. Хорошо, что девочка не покатилась по наклонной, – таких дел могла бы натворить!..
– Впрочем, обвинения в соучастии или… вот это словцо мне особенно нравится… недонесении алиби не снимает, – добавила она. – А стучать мы вроде не намерены.
– Мои соболезнования, – сказал Светлан. – Де Крамма и мне жаль – достойный был служака.
Сорвавшись, Луи выкрикнул:
– В твоем голосе столько горя!.. Лучше молчи.
– Если вырву себе клок, тебя это утешит? – спросил богатырь. – Ты от меня ждешь сочувствия или помощи?
– Нужно расследовать – по горячим следам, – поддержала Мишка. – Переживать после будем… если выживем.
– Что насчет Крамма? – обратился Светлан к барону. – Какие у него были слабости?
– Капитан королевской гвардии ни разу не был замечен в предосудительном, – сообщил де Круст, умилив богатыря точностью формулировок. – Хотя из поля зрения моих людей выпадал редко.
– Ага, все же случалось! – уцепилась девочка. – И потом, что в ваших кругах может вызвать осуждение? Ну, кроме измены здешнему самодержцу.
Поглядев на Луи, барон решил на это не отвечать и продолжил:
– При дворе де Крамм служил с юности и всегда исполнял обязанности безупречно…
– То есть подвизался тут еще при прежнем монархе? – перебил Светлан.
– Именно так.
– А твой батюшка, я слышал, был из разряда «грозных», – повернулся он к Луи. – Наверно, многих отправил на плаху?
– У короля есть на это право, – заявил тот.
– Да неужто? А дело подданных – исполнять все его приказы, так?
– Безусловно.
– А спрашивать потом с кого?
– «Несудима воля царская», – проворчала Мишка.
– «Царя один Бог судит», – внес поправку Светлан. – А Бог не фраер – все видит. Уж ему лапшу на уши не навесишь.
– К чему эта трескотня? – бросил Луи. – Ты что, уже вообразил себя Богом?
Пристально глядя на него, богатырь покачал головой.
– Видишь ли, мой король, – произнес он, – при грозном правителе можно быть верным слугой, по уши забрызганным кровью, или жертвой, из которой эти брызги летят… ну еще, если повезет, можно отсидеться в темном углу, всячески избегая внимания. А наш капитан ни ко второй, ни к третьей категории не относился.
– Он лишь служил своему господину, – отрезал король. – Всё!
– Что-то я не пойму, – сказал Светлан. – Ты о чем толкуешь?
– О том ли, что обсуждаемый невиновен? – развернула вопрос Мишка. – Или что он неподсуден?
