Вот и все, подумала Ширли. Сейчас эти двое между собой договорятся, а мне потом расхлебывать. И так всегда: мужчины решают, а женщины…
– Никто не отвечает, – произнес Кевин. И взглянул на Ширли. – Что бы это значило?
Она сразу повеселела.
– Откуда мне знать?
Немного помедлив, Кевин нажал одну из кнопок и положил трубку на стол.
– Ладно, оставим пока все как есть, мне сейчас не до разговоров…
– А ты давно принимал лекарство? – осторожно спросила Ширли.
– Не помню. Тебе-то что за дело? В няньки ко мне записалась?
– Почему сразу в няньки… Просто раз уж я здесь, то хочу быть чем-то полезна, могу таблетки принести или…
Кевин смерил ее мрачным взглядом.
– Тебе нравится поминутно подчеркивать мою слабость?
– Не-ет, – удивленно протянула Ширли. – Ты как-то неправильно все воспринимаешь. – После некоторой паузы она добавила: – А, понимаю – подобная подозрительность продиктована твоим болезненным состоянием. Но это дело поправимое. Как выздоровеешь, все пройдет. И настроение твое улучшится.
Он отвернулся.
– Мне кажется, что я никогда не выздоровею…
Больше всего ему сейчас хотелось побыть одному. Его мышцы ныли, нога болела, голова тоже, все тело будто побывало в мясорубке. Так что он с большим трудом удерживался от грубости. Даже миролюбивый тон Ширли, и тот действовал ему на нервы. Она то и дело напоминала, в каком беспомощном состоянии он сейчас пребывает, и это казалось ему оскорбительным. Настоящему мужчине не пристало быть слабым. Болен он или нет, это дела не меняет.
– Кевин! Ты здесь? – донеслось с порога, где появилась миссис Эббот. В руках у нее находился поднос. – А я поднялась к тебе в спальню, а тебя нет… Куда, думаю, он мог подеваться… А ты снова встал!
– Не все же мне валяться, – буркнул Кевин.
– Хорошо-хорошо, я просто так сказала, – зачастила миссис Эббот, обменявшись с Ширли многозначительными взглядами. – Раз спустился сюда, значит, здесь и поужинаешь.
Она выставила перед Кевином стоявшие на подносе тарелки, однако тот взглянул на них без интереса.
– Спасибо, но… что-то аппетита нет.
Миссис Эббот добродушно улыбнулась.
– Может, потом появится, там видно будет. Это все пусть пока постоит. – Окинув Кевина ласковым взглядом, она участливо спросила: – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально! – резко ответил тот, чего явно не следовало делать, потому что в ту же минуту его виски вновь будто сковало раскаленным обручем. Процедив ругательство, он плотно сжал губы и зажмурился.
Пока Кевин боролся с очередным приступом боли, Ширли смотрела на него с состраданием. И не видела, что за ней в свою очередь внимательно наблюдает миссис Эббот.
Спустя некоторое время Ширли повернулась к ней.
– Не знаете, Кевин принимал сегодня лекарство?
– Я… – начала было миссис Эббот, однако Кевин тут же подал голос:
– Почему надо спрашивать кого-то, когда я сам здесь? Или, по-твоему, я не в состоянии ответить?
В его тоне сквозило такое раздражение, что Ширли внутренне сжалась. Миссис Эббот заметила скользнувшую по ее лицу тень.
– Не обращай внимания, детка. Кевин не всегда такой. Просто он… словом, ты его еще узнаешь.
Боюсь, что не с лучшей стороны, мысленно ответила Ширли. И потом, мне незачем его узнавать. Я здесь временно, так что не вижу в этом смысла.
– Прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет! – воскликнул Кевин.
Миссис Эббот легонько тронула его за плечо.
– Не сердись, мы всего лишь беспокоимся о тебе.
Он нетерпеливо пошевелился.
– Благодарю, но я пока еще в сознании и способен разговаривать!
– К сожалению, – негромко обронила Ширли.
– Что?! – метнул в нее Кевин гневный взгляд. – Что ты себе позволяешь?!
– Тише, – спокойно произнесла она. – Я лишь пытаюсь сказать, что, если бы ты молчал, у тебя меньше болела бы голова. Кроме того, тебе следует принять обезболивающее. Когда боль отступит, ты сразу станешь словно другим человеком.
Не надо было обладать медицинским дипломом, чтобы понять, почему лоб Кевина покрылся испариной, а дыхание стало тяжелым. Разумеется, все это являлось признаками борьбы с болью.
Ширли украдкой взглянула на видневшуюся между половинок халата смуглую грудь Кевина. Наверное, это был единственный участок его тела, который выглядел здоровым, хотя, скорее всего, и здесь были ссадины. Однако по сравнению с бледным лицом – к тому же украшенным залегшими вокруг глаз черными тенями – мускулистая грудь смотрелась великолепно. Впрочем, шея и горло тоже. Да и лицо, когда сойдет бледность и исчезнут темные круги под глазами, приобретет былую привлекательность. Ширли еще не успела забыть, каким оно было до аварии, равно как и то, как приятны ощущения, вызываемые прикосновениями Кевина.
Тут ей вдруг, абсолютно некстати, представился он же, только без находившегося сейчас на нем халата и вообще без ничего, во всей мужской красе. Образ получился настолько ярким, что Ширли даже зажмурилась на мгновение, будто взглянув на солнце. Потом открыла глаза, но посмотрела не на Кевина, а на миссис Эббот, которая, к счастью, не вызывала столь бурных эмоций.
Впрочем, через минуту Ширли и вовсе перевела взгляд куда-то в угол и нахмурилась. Возможно, она рано успокоилась? Что, если ее проблемы еще только начинаются? И все эти картины вспыхивают перед внутренним взором неспроста. За ними маячит возникновение неких личных отношений с Кевином, что плохо само по себе, но и не исключает другой опасности – что отношения окажутся односторонними. То есть она воспылает к Кевину нежными чувствами, а он останется прохладным. Так воплотится в реальность то, чего Ширли боялась как огня: в ее сердце поселится безответная любовь.
Хуже всего то, что по прошествии всего этого времени, присмотревшись к Кевину, Ширли кое-что поняла. А именно: если бы у нее существовал образ некоего возможного возлюбленного, то Кевин являлся бы его олицетворением. Светлые волосы, непослушная челка, карие глаза, красивые губы, ямочка на подбородке, к которой взгляд возвращается будто сам собой…
9
– Сколько можно глотать таблетки! – проник в размышления Ширли голос Кевина. – Так и привыкнуть можно. Лучше плесните мне сюда бренди. – Он протянул миссис Эббот стакан. – Я его разбавлю содовой, это и будет моим лекарством.
Однако миссис Эббот и не подумала сделать то, о чем говорил Кевин. Игнорируя протянутый стакан, она произнесла:
– А к спиртному привыкнуть ты не боишься? Извини, но бренди я тебе не принесу. За лекарством, если хочешь, схожу, но спиртное при сотрясении мозга пить не стоит, это я тебе и без доктора Хардинга скажу.
