Мышцы Альберта оказались каменными.
— Ничего себе! — присвистнула девушка, пытаясь их размять. — Ты когда-нибудь ходил к массажисту?
— Да, но достаточно давно. Перед премьерой на это нет времени. — Альберт передернул плечами, стараясь устроиться поудобнее.
— Я полагала, что к каждой звезде приставлен личный визажист, секретарь, массажист и тренер по фитнесу, — поддела его Энн.
— Милая, ты начиталась статей о звездах Голливуда, — пробормотал Альберт. — Черт, как хорошо! Продолжай… Это за океаном принято капризничать, а в старой доброй Европе звездные замашки не приветствуются.
Энн вспомнила, что Альберта характеризовали ей как человека, у которого эти замашки присутствуют в полной мере, и была приятно удивлена: значит, люди ошибаются. Кершнер скромен, как монах-бенедиктинец.
Ее руки скользили по коже Альберта, и Энн чувствовала жар, исходивший от его тела. Словно невзначай ее ладонь скользнула ниже, к его груди, и Кершнер ничего не сказал. Массаж потихоньку переходил в следующую стадию под названием «азы соблазнения». Помнится, своего третьего парня Энн заполучила точно так же. Проверенный способ.
Альберт резко перехватил ее ладонь.
— Эй, девочка, — произнес он тихо, — ты уверена в том, что делаешь?
— Вполне, — шепнула Энн ему в макушку.
От дверей послышалось негромкое покашливание. Энн резко вскинула голову и покраснела от стыда и досады: на пороге стоял Матиас.
— Простите, что помешал, — спокойно начал Реннер.
— Ничего. — Энн поспешно отступила назад, чувствуя, как полыхают щеки, а Кершнер, ничуть не обескураженный, потянулся за рубашкой. — Я делала Альберту массаж.
— Я вижу, — все тем же нейтральным тоном заметил Матиас. — И зашел сказать моему другу, что Люси ждет его у выхода.
— Спасибо, — небрежно кивнул Альберт, застегивая пуговицы. Он встал, подхватил куртку, бросил взгляд на Энн и вышел.
Матиас посторонился, чтобы дать ему пройти.
— Гм. — Энн попыталась бочком протиснуться мимо Реннера. — Пожалуй, я тоже пойду.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — покачал головой Матиас.
— А что я делаю? — Энн внезапно рассердилась и остановилась, глядя на Реннера снизу вверх. Девушка чувствовала стыд — в основном за то, что их с Альбертом застукали, а не за то, что происходило. Матиас почти слово в слово повторил вопрос Альберта. — Что-то противозаконное, и меня за это можно отправить в тюрьму?
— Конечно нет. — Реннер стоял так близко, что Энн чувствовала приятный цитрусовый аромат его одеколона.
— Тогда почему я должна оправдываться? — вздернула подбородок девушка.
— Энн, ты никому ничего не должна, — вполголоса произнес Матиас.
— В таком случае, почему… — продолжала наступление Энн.
— Эй! — Он поднял руки. — Я на тебя не нападал.
Энн стало еще стыднее. Матиас прав, она так злится потому, что уязвлена и расстроена, а он тут вовсе ни при чем. Ситуация могла стать еще более неприятной, если бы вошла Люси. Связываться с девушкой Альберта Энн пока не хотелось. Нужно упрочить свои позиции и уже потом выступать открыто.
— Позволь задать тебе откровенный вопрос? — осведомился Реннер.
— Ты уверен в том, что хочешь его задать? — передразнила его Энн.
— Да, вполне. Ты имеешь серьезные намерения в отношении Альберта? — тихо, но настойчиво проговорил он.
— Ну… я…
Энн умолкла. Что значит — серьезные намерения? Она хотела Альберта; когда она видела его, то внутри что-то начинало жарко пульсировать. Ночами ей снились эротические сны с участием Кершнера, и Энн просыпалась, едва не плача. Она никогда еще так не хотела мужчину, это был совершенно новый опыт в ее жизни. И да, ей хотелось быть с ним. Энн мечтала, чтобы Люси однажды исчезла и Альберт оказался свободен от мифических обязательств. Он говорил Энн тогда, при первой встрече, что не верит в любовь, однако это лишь добавляло азарта. Она непременно докажет Альберту, что любовь существует!
— Можно сказать и так. Серьезные. Да, — решилась Энн.
— Я видел, как ты наблюдаешь за ним на репетициях и как краснеешь, стоит вам столкнуться в коридоре, — сообщил Матиас. — Но тебя наверняка предупреждали, что Альберт — бабник.
— Предупреждали. И ты — в числе первых. И что? — парировала Энн.
— Да ничего, — пожал плечами Реннер. — Мы все взрослые люди и вправе совершать ошибки, не считаясь ни с чьим мнением.
— Почему ты уверен, что я совершаю ошибку? — прищурилась Энн.
— Я достаточно давно знаком с Альбертом Кершнером, чтобы утверждать это с огромной вероятностью, — пояснил Матиас.
— Посмотрим, кто в конце концов окажется прав, — хмыкнула Энн. Сомнения Матиаса лишь подстегивали ее.
— Я не хотел бы, чтобы тебе было плохо. Но, как уже сказал, каждый вправе сам выбирать… Подвезти тебя до общежития? — неожиданно сменил тему Реннер.
— Нет, спасибо, — отказалась Энн. — Я хочу прогуляться.
Ей не хотелось ехать в одной машине с человеком, который говорит, возможно, справедливые, но очень неприятные вещи. Энн до сих пор слегка робела перед Матиасом, хотя и не показывала этого, а он вел себя по отношению к ней подчеркнуто дружелюбно. Не навязывал свое мнение, всегда находил доброе слово и подвозил несколько раз. Между ними установились ровные дружеские отношения — такие были у Матиаса с большинством участников мюзикла. Энн очень не хотелось портить эту дружбу. Ее отношения с Альбертом Матиаса не касаются. И точка.
Забрав пальто и шагая по коридорам к выходу, Энн внезапно подумала: если Реннер заметил, как она реагирует на присутствие Альберта, — значит, он исподтишка за ней наблюдал?..
Матиас сел в машину, но мотор заводить не спешил. На плечи навалилась свинцовая усталость. Длинный день закончился, торопиться некуда, нужно ехать домой спать — но даже этого не хочется. После разговора с Энн настроение испортилось. Матиас открыл бардачок и достал пачку сигарет, закурил, приоткрыл окно и выпустил дым в сизый вечерний воздух. Вдоль улицы горели рассеянным желтым светом фонари, хотя майские сумерки еще не сменились ночью. Откуда-то долетел веселый женский смех. Матиас докурил сигарету, бросил окурок на улицу и поднял стекло. Потом повернул ключ зажигания и вырулил с парковки. Молоденькая англичанка не понимает, что с Альбертом ничего серьезного ей не светит. Кершнер был одним из самых непостоянных в любви людей, которых знал Матиас. Он менял девушек как перчатки. Люси — одна из тех, кому удалось продержаться достаточно долго, но Альберт уже начал к ней остывать. Энн, кажется, надеется занять ее место. Неужели она серьезно влюблена в этого фанфарона?
Матиасу Энн нравилась. Как друг — так он полагал до того момента, когда зашел в гримерку Альберта и увидел того вместе с Энн, и оба жмурились, как коты на солнышке. Бог знает, свидетелем какого зрелища пришлось бы стать, войди Матиас на несколько минут позже. И когда он увидел, как Энн улыбается Альберту, в груди появилось очень неприятное чувство: как будто Кершнер покусился на что-то, что предназначено для него, для Матиаса.
