Внутренне смирившись, он опустил руку и нахмурился.
— Она только что вышла замуж, конечно.
— Вот именно.
Элизабет посмотрела на него, приподняв уголки губ.
Он мужчина, в конце концов, и специфические результаты акта произведения потомства не занимают в его голове главного места, хотя этот процесс поглощал большую часть его внимания. Он все сообразил довольно быстро скорее по ее яркому румянцу, чем по какой-либо иной причине.
— А, понимаю. Это хорошо для Сент-Джеймса.
— Так-то ты реагируешь? — На этот раз она фыркнула уже скорее неприязненно. — Я не понимаю, почему он ставит себе в заслугу это зачатие.
— Я уверен, что эта заслуга принадлежит ему, поскольку она его жена.
— Ты нарочно уклоняешься от того, на что нацелены мои слова.
— Если эта цель находится на кончике твоего острого язычка, я достаточно часто бывал им уколот. Спасибо.
— Майлз.
Она выдохнула, наполовину возмущаясь, наполовину смеясь.
Может быть, он извращенец, но ему страшно понравилось, как она выговорила его имя, Особенно если учесть, что именно он завел разговор в таком тоне. Элизабет была прелестна, когда сердилась. На самом же деле, к его несчастью, она была прелестна все время.
Он поднял брови.
Сомневаюсь, что нам стоит обсуждать эту неприличную тему.
— Никогда не думала, что иметь ребенка — неприлично. — Они пошли дальше. Она покрутила зонтиком и нахмурила лоб, а потом заметила с неопровержимой логикой: — В конце концов, именно так мы все попали сюда.
— Так это и происходит? — сухо пробормотал он.
— Как будто ты не знаешь. — Взгляд ее был обвиняющим. — Говорят, ты становишься просто знатоком в этой области.
В ее язвительном тоне было что-то, чего он не понял, а ведь он мог поклясться, что знает каждый оттенок ее голоса.
— Что это значит?
— Твой… — она явно искала подходящее слово, — беспутный образ жизни все заметили.
Oн всячески старался сохранить на лице равнодушие выражение, но ему очень хотелось рассмеяться по поводу ее строгого замечания. И потом, он не вел беспутный образ жизни. Иногда он немножко флиртовал, по большей части для того, чтобы увидеть, обращает ли она вообще хоть какое-то внимание на то, что он делает. До сих пор он этого не знал.
— Понятно. Удивительно, что я вообще оказался достоин сплетен.
— Майлз, я хочу тебе кое-что сказать. Предполагается, что я должна обратить твое внимание на Сюзанну Мейер.
Если бы она могла сделать так, чтобы ее голос прозвучал ровно, он не испытал бы этого легкого трепета надежды — обычно он запрещал себе это с безжалостным практицизмом.
И теперь ему следовало бы поступить точно так же. Но в голосе Элизабет прозвучала… ревность.
Или это было его воображение, полное надежд?
Без сомнения, ревность — это слишком сильно сказано. Скорее то была обида.
— На кого? — спросил он, изображая замешательство, хотя достаточно хорошо запомнил эту девушку, после того как их недавно познакомили и они танцевали. Затаившие дыхание простушки с широко открытыми глазами не в его вкусе, какими бы соблазнительными ни были их бюсты или состояния их отцов.
Нет, почему-то он был очарован девчонкой-сорванцом с серебристо-серыми глазами, которая выросла и превратилась в очень соблазнительную женщину.
Легкий ветерок с томной лаской положил свободную прядь блестящих волос поперек ее гладкой щеки.
— Я уверена, что ты ее помнишь, — сказала Элизабет, слегка отвернув лицо. — Она тебя помнит наверняка.
— Может быть, и помню, — согласился он, только чтобы поддразнить ее. — Или по крайней мере одну часть ее… эээ… богатой анатомии.
— Как это похоже на тебя — ты любишь сказать какую-нибудь пошлость.
Она остановилась, чтобы вступить с ним в шуточное противоборство.
— Я отвратителен, — тихо согласился он, глядя в ее изумительные глаза, которые в эту минуту приобрели оттенок грозового летнего неба. — Настоящий мерзавец. Как это ты выразилась? А, да, я веду беспутный образ жизни.
— Кажется, твои обожательницы еще не поняли этого.
— А у меня есть обожательницы?
Дразнить ее всегда означало ступать на опасную почву, но ему нравилось, как она реагирует. На это стоило посмотреть.
— Кажется, да. Не проси меня объяснять, как такое может быть.
Голос у нее звучал надменно, и она возобновила их неспешную прогулку.
Отстав на два шага, он с наслаждением смотрел на ее восхитительно покачивающиеся бедра. Потом усмехнулся и пошел за ней. Он ни за что на свете не хотел бы оставить этот очаровательный спор.
Глава 7
Обед тянулся долго и скучно, гости занимались политическими спорами и светскими сплетнями. Люк покончил с ростбифом, мастерски приготовленным и поданным с вкуснейшим винным соусом и тушеным луком шалотом, и отметил, что по крайней мере еда была превосходна. У Мастерсов был также приличный винный погреб, И Люк один выпил чуть ли не целую бутылку кларета.
Что было неосмотрительно, учитывая его настроение.
Не помогло и то, что Мэдлин сидела напротив него, хотя и немного наискосок, рядом с красавчиком Морроу. В этот вечер она была ослепительна в шелковом платье переливчатого цвета оперения чирка; это превосходно сшитое платье подчеркивало ее безупречную грациозную фигуру и выставляло напоказ крепкую высокую грудь.
От его внимания не укрылась ни одна деталь — начиная от кружева, обдуманно пришитого по вырезу лифа, и кончая простыми жемчужными серьгами и золотым браслетом. «Хм. Кружево, — язвительно думал он, — пришито, чтобы дразняще намекать на шелковистую кожу, и от этого платье кажется более скромным и в то же время более рискованным, чем это есть на самом деле. Вкус у нее слишком утонченный, чтобы надеть платье с низким вырезом без этого двусмысленного кружева», — говорил он себе, но при этом с наслаждением предавался иллюзии скандального приключения.
От ее соседа по столу тоже не укрылось это сравнение впечатлений скромности и рискованности от платья. Этот нахальный молодой человек то тайком глазел на ее декольте, то наклонялся к ней и шептал что-то на ухо. Нет, Люка не очень занимало, с кем она предпочитает флиртовать, но, конечно, она могла бы найти кого-то и получше этого молокососа.
Или ему только показалось, подумал он, что его это не занимает. После нескольких стаканов вина он решил, что, наверное, все же занимает.
Весь этот вечер раздражал его. Если бы не Элизабет, он ни за что не пошел бы сюда.
— Какая прекрасная погода стояла все это время, не правда ли, лорд Олти?
