Он впервые искренне улыбнулся: улыбку эту Шарлотта помнила из их совместных прогулок по папским садам.
— Кстати об исследованиях, как там в Ватикане?
На секунду Донован опустил взгляд на руки:
— Ох, знаете… Как только избавятся от грешников, все наладится, полагаю.
— А кардинал Сантелли?
Он встретился с ней глазами и спустя мгновение вновь уставился на свои руки:
— Похоже, вы не в курсе…
Патрик рассказал Шарлотте о смерти кардинала, причиной которой, по его словам, стал внезапный сердечный приступ. Лишь он один и Господь Бог были посвящены в истинную природу кончины Сантелли.
— Печально… — единственное, что удалось вымолвить Шарлотте.
— По крайней мере, я уверен, сейчас он в добрых руках.
В чьих именно, Господа или Сатаны, Донован уверен не был. Прежде чем продолжить, придется сообщить еще кое-что.
— И доктор Берсеи…
— Да, я читала об этом… — Голос Шарлотты вдруг осекся. — До сих пор не верится…
С глазами, полными слез, она остановила себя.
— Это, в самом деле, был несчастный случай? — наконец хрипло спросила она.
Донован ощутил пустоту в груди. В Ватикане умеют подать нужную информацию о событиях.
— Об этом… — начал было он, но передумал. — Об этом чуть позже. Времени в обрез. Видите ли, я уехал из Ватикана… после всего случившегося. Вернулся в Ирландию. На родину.
— В отпуск?
— Да, похоже, навсегда. И очень вовремя… Почти все эти месяцы был рядом с отцом, до самой его смерти, упокой Господь его душу.
Шарлотта протянула руку и коснулась его ладоней.
— Очень сочувствую…
— Он прожил полную жизнь. Хорошим был человеком. Господь примет его с распростертыми объятиями.
«В отличие от меня», — подумал Патрик.
Подавшись вперед, он пристально взглянул ей в глаза.
— Вчера со мной произошло нечто чрезвычайно меня обеспокоившее. Поскольку дозвониться до вас не удалось, мне ничего не оставалось, как немедленно отправиться на ваши розыски.
К счастью, благодаря своему пестрому прошлому в Белфасте он приучился держать при себе итальянский паспорт (что вообще характерно для жителей Ватикана) вместе с бумажником, а в багажнике его мотоцикла всегда лежал наготове маленький дорожный несессер. После инцидента в лавке Донован отправился прямиком в международный аэропорт Белфаста и сразу же купил билет на рейс авиакомпании «Аэр лингус» до Нью-Йорка. Там, пересев на рейс компании «Континентал», он поздним утром прибыл в Феникс.
— За мной приходили. Двое. Спрашивали об оссуарии, который мы исследовали.
С болью и чувством вины перед Шарлоттой он наблюдал за тем, как страх наполнил ее глаза.
— Я видела оссуарий в новостях. Трудно было не заметить гравировку с дельфином и трезубцем. Сказали, что он был украден. — Шарлотта старалась, чтобы в ее тоне не прозвучало обвинение. — Потом некий аноним переправил его обратно в Иерусалим. Сразу после этого доктор Берсеи был найден мертвым.
Проговорив это, она взвесила факты, и в голове тотчас мелькнула мысль о преступном сговоре.
— Его рук дело?
— Не Берсеи, — покачал головой Донован.
Она вгляделась в его залитое стыдом лицо:
— Вы?!
Он неохотно кивнул.
— Чтобы понять, как все было на самом деле, — начал Патрик, пытаясь оправдать себя, — нужен долгий рассказ, а времени у меня совсем нет. Но проблема в том, что… Оссуарий я вернул пустым. И эти двое, похоже, пытались выяснить, как заполучить скелет.
— Мощи?
— Да. Они были очень настойчивы. И когда я решил самоустраниться от разговора… — Донован поднял глаза, глубокие морщины пересекли его лоб, — они погнались за мной с оружием.
Лицо Шарлотты побелело. Странно, но первое, что пришло ей в голову, была мысль о промышленном шпионаже. Может, они охотятся за чудодейственным генным кодом? Но о нем знают только она и Эван.
— Ох! — только и выговорила она.
— Боюсь, что из всех работавших над этим проектом в живых остались только вы да я. И…
Патрик осекся и развел руками, жестом компенсируя недосказанное. Он и думать не мог, что так все обернется, когда впервые взял в руки древний манускрипт, поведавший о существовании оссуария под Храмовой горой Иерусалима.
— Уж не думаете ли вы…
Она тяжело взглянула на него.
— Думаете, они могут прийти и за мной?
Он кивнул, не смея взглянуть на нее.
— Я обязан был предупредить вас.
В этот момент он невольно покосился на коридор, где из лифта выходили двое техников. Одеты они были как Шарлотта: безукоризненные белые халаты поверх повседневной одежды. Вот только халат того, что повыше, не был застегнут: из-за широченных плеч он не сходился на груди.
Глаза Донована широко раскрылись, когда он разглядел второго — мужчину неприметной внешности, которому, в свою очередь, хватило мгновения, чтобы узнать Донована.
— Господи, спаси нас! — воскликнул Донован, вскакивая с кресла.
Коротышка зарычал, рванулся к двери и принялся возиться с замком.
Секундой позже двери лифта поползли в стороны, явив Олдрича с двумя закрытыми стаканчиками в руках.
— О нет! — закричала Шарлотта. — Эван!
Но ее крик погасила стеклянная стена. Шарлотта с ужасом наблюдала за тем, как Эван остановился на ходу, переводя недоуменный взгляд с двух «лаборантов» на Донована, который отчаянно махал руками и кричал Олдричу уходить. Но Эвану не удалось постичь всей серьезности происходящего.
Вместо того чтобы скрыться, он подошел к «высокому» и вгляделся в крохотное фото болтающегося у него на груди беджика. Догадавшись, что эти двое техники фиктивные, он рассвирепел. Одновременно пытаясь оттеснить коротышку от двери, Эван попробовал увернуться от «высокого», однако гигант перекрыл ему отступление так, что Эван ткнулся лицом в его грудь. В результате между ними произошла перебранка, не услышанная теми, кто оставался за стеклянной перегородкой.
— Нам придется бросить его, — умолял Донован Шарлотту. — А самим уходить немедленно!
Шарлотта словно окаменела.
— Бегом! — Донован резко потянул ее с кресла.
— Да как же мы…
— Бегом, говорю!
Ошеломленная, Шарлотта не сводила глаз со сценки за стеклом: громадная ладонь верзилы легла Эвану на грудь и, будто поршень, оттолкнула — спотыкаясь, Олдрич отлетел назад. К тому моменту, когда он обрел равновесие, гигант сунул руку под халат, вытащил пистолет и нацелил его в лицо Эвана. Напуганный жутким поворотом событий, Эван швырнул стаканчики в мужчину и кинулся к пожарному выходу. Бандит, казалось, даже не заметил, что обжигающий кофе плеснул ему на грудь и подбородок, обдав паром лицо.
