о том, как легко в жизни пройти мимо… своего счастья… и никогда больше не встретиться.
Парень с дредами подходит ближе на несколько шагов. Вейп у него в руках. Если он и растаман, то продвинутый. Он даже бросает курить, чтобы лучше слышать. А может, из вежливости.
Крис играет вступление, и Маша начинает петь, стараясь не обращать внимания вообще ни на кого. Вокалисты на сцене так не делают. Но иначе она вообще замолчит. И отвернется. И сбежит отсюда без оглядки.
Одиночество – это такое
Странное счастье.
В середине песни теперь есть место для соло. Аккордеон красиво въезжает все с той же небывалой французской мелодией на три четверти. Услышав такое, сразу несколько прохожих замедляются и смотрят с интересом. Иностранцы? Да ну, какие теперь иностранцы. Просто любят ретро. Возле метро.
Песня кончается, и слышно несколько хлопков. Кажется, кто-то даже снял видео на телефон. Растаман подбирается совсем близко.
– А на вторую долю играете че-нить? – интересуется он.
Наконец-то вопрос по делу! У Крис есть такая песня. Русский народный «ска». Не хоккейный клуб, конечно, а просто быстрый вариант ямайской музыки. Reggae вприпрыжку.
Да еще и в валенках.
– Да не вопрос, бро, – улыбается Крис. – Слушай.
Не ходи гулять одна, Маша
За окном уже весна – страшно
Всякий знает, пора дрянная
Текст Машу позабавил. Она даже посмеивалась на репетиции. Правда-правда.
– Йоу! – оценивает растаман, когда песня кончается. – Roots! А где вы вообще играете? Типа где вас можно послушать?
– Пока нигде, – признается Крис.
– А чего ждете?
– Н-ну…
Походу они уже дождались. Маша поднимает голову и с испугом оглядывается. Из-за павильонов с кофе и выпечкой к ним уже подходит четверо крепких ребят.
Маша не в курсе, но смотрящий по району сидит неподалеку в ресторане и решает совсем другие вопросы. Над ним тоже есть свой босс, и обоим в душе пофиг на каких-то приблудных лабухов, но порядок есть порядок. Это их территория и кормовая база. Нет, это не девяностые, но смысл примерно тот же.
Кто-то присылает ему видео, и он с полминуты смотрит. Криво усмехается. Выключает и делает короткий звонок.
И вот крепкие ребята подходят вплотную к музыкантам.
У них незапоминающиеся лица. Тусклые и в общем одинаковые. Примерно как пельмени в тарелке.
Музыка смолкает.
– Хорошо играете, громко, – говорит один. – Много набашляли?
Другой с любопытством смотрит в гитарный кейс. Он позорно пуст.
Крис крепко держится за гитару. Один раз ее уже чуть не арестовали вместе с «Гибсоном». Ограничились предупреждением и попробовали отодрать пацифик с футляра.
Макс опять поднимается со своего места. Встает рядом с Машкой. Он чувствует ее страх. Только он не знает, как ей помочь. Эти ребята очень убедительны. В школе он с такими не сталкивался.
Сергей тоже на ногах, вместе с тяжелым аккордеоном. Они выстроились трое в ряд – один за всех, все за одного. И только Крис впереди всех.
– Короче, так, – говорит первый. – Доигрываем последнюю песню. Потом собираем свои шарманки и плавно эвакуируемся. И чтоб я вас тут больше никогда не видел.
– У нас есть разрешение, – говорит Крис.
Гость косится на прозрачный файлик с бумагой от Комитета по культуре.
– Вижу, – серьезно говорит он. – С печатью. Но есть проблема. Печать немножко не та. Полчаса действует, дальше нет.
– Это как? А какая должна быть?
– Запомни, подруга. У кого правильная печать, тому и на улице лабать не нужно. Те на закрытых вечеринках работают. Во-он там, подальше, на островах.
– Но тут же у вас всегда играет кто-то?
– Это свои колдыри, местные. Если по чесноку, нихрена они тут не срубают. Максимум себе же на пивасик. И вы вряд ли что получите, кроме плоскостопия… Не ту вы профессию выбрали, дети.
– А вы ту, что ли?
Зря она так наглеет. Гость темнеет лицом. Делает еще полшага вперед.
– Ну-ка, резко с вещами на выход, – говорит он. – Чтоб духу вашего тут не было.
Серега делает шаг вперед. Но аккордеон слабо похож на рыцарский щит.
Один из гостей опускает руку в карман. Делает легкое и неуловимое движение. Щелк! И в кожаных мехах аккордеона образуется сквозная продолговатая прорезь. Инструмент издает легкий жалобный свист.
– Вы чего делаете? – голос у Сереги такой, будто нож воткнули в него самого. – Блин, вы чего творите?
Гость смотрит на него с непонятной улыбкой.
– Усохни, Есенин, – советует он. – У тебя… с твоей фотографией… в любой ВТК много друзей будет. Только ты их не запомнишь… потому что будешь смотреть в другую сторону.
Сергей сжимает кулаки, Макс его удерживает.
– Ладно, Леха, – говорит первый. – Хорош детей прессовать. Они же тут не по крысе, а по незнанию. Они все поняли. Дети, вы все поняли?
Крис скрипит зубами.
– Мы уходим, – говорит она.
021. Знаки судьбы
Мальчики уже грузят комбики в багажник такси, когда Крис наконец разжимает кулаки.
– Маш, – говорит она. – Не плачь. Пожалуйста, не плачь.
Но ее подруга будто не слышит. Слезы текут по ее щекам и исчезают под маской.
– Зачем, – шепчет она. – Зачем это все. Это никому не нужно. Мы никому не нужны.
– С чего ты взяла? Маш… надо просто потерпеть. Выдержать. Мы всех еще уделаем. Я тебе обещаю.
– Как ты можешь обещать… ты не бог и не ангел. Помнишь того, золотого? Плевать он хотел на нас… со своего шпиля… Тебе на меня тоже наплевать…
Машка вся дрожит. Вряд ли она сама понимает, что говорит неправильные и несправедливые слова. С девочками так бывает. Когда ты говоришь плохие вещи, ты не примеряешь их на себя. В отличие от хороших: от них ты отнимаешь процент в свою пользу. А вот всякий шлак даришь другим без остатка.
Крис берет ее за руку:
– Ну да, я вообще не ангел. Меня отчим иногда ведьмой называет. Точнее, ведьмочкой… Только давай опять забьемся на сто рублей, что все будет хорошо. Прямо сегодня. Край – завтра. Если с нами за это время ничего хорошего не случится, я вернусь к Филу и буду всю оставшуюся жизнь у него на сцене плясать. Вместо той жабы, Аньки. Помнишь, как она на пол шлепнулась в своих колготках? Смешно было.
Машка поневоле пытается улыбнуться. Сквозь слезы.
– Вот и слушай, чего я скажу, – продолжает Крис. – Я верю. Я верю в тебя. И ты верь в меня. Тогда все получится. Когда только в самого себя веришь, это эгоизм. Это не работает. Надо верить… друг в друга. Это если без
