раздвоение сознания.
– Я бы сказал, расстройство.
Девушка стала осваивать обстановку лифта. Тяжелая массивная мебель провожала ее из гардероба, где она оставила свое пальто. «Откуда взялось пальто?»
– Это ваше прошлое, оставьте, я повешу его здесь, если понадобится, наденете в любой момент, но думаю, что вряд ли. – Присаживайтесь, – предложил метрдотель девушке место в большом кресле. Сам сел в другое, по диагонали, напротив.
Девушка играла в нерешительность. Было что-то нетронутое, несовременное, несорванное в ее смуглом образе. Казалось, она собрала все «не» этого мира.
– Садитесь, чувствуйте себя как в лифте с незнакомым мужчиной, – указал метрдотель на кресло, стоящее у стола. Его бабочка слетела с шеи и, порхнув крыльями, села на спинку кресла первой. Девушка последовала за ней. В кресле было неудобно. Наконец, она закинула одну ногу на другую, колени встали одно на другое, как звенья в одной цепи. Теперь руки, не найдя им место, положила сверху на колени. Закрылась.
– Можете не закрываться, я все про вас знаю.
– Где-то я это уже слышала сегодня.
– Услышите сегодня еще не раз. Знаете, что объединяет всех гостей этого бара? Они все ищут выход. Так вот. Выход всегда есть. Искренне ваша дверь.
– Вы сами это придумали?
– Нет, дверь подсказала, точнее сказать, проскрипела.
– Вы смешной.
– Да, бывает.
– Я тоже смешная, но вопрос сложный.
– Вы знаете, вопросы у всех сложные, с одной стороны, а с другой – они все смешные, но опять же надо найти дверь, обычно там написано «Служебный вход».
– Знаю, знаю, но служебный вход, потом служебная лестница, служебный роман, это так долго, поэтому я решила идти к вам.
– Правильно сделали.
– Я даже не знаю, с чего начать, – на мгновение приоткрыла замок, но тут же снова захлопнула и вернула ладони на свое колено девушка. – А теперь он мне показался еще сложнее.
– Не знаете, с чего начать, начните с кофе, а потом уже все остальное: мужчины, ипотеки, собеседования, маникюр. В начале было слово… «кофе».
– Хорошо. Далеко еще до бара?
– Пара этажей. Что вы на меня так смотрите?
– Взгляд слишком добрый, хоть вы и пытаетесь быть серьезным. Прямо не удивлюсь, если вы мне сейчас дадите игрушку, чтобы я вела себя тихо. Чтобы не заплакала.
– Это можно, только накину жилетку.
– Давайте без спецодежды, – засмеялась девушка.
– Чем серьезнее я отношусь к миру, тем несерьезнее к себе. Игрушек, правда, нет. Могу дать совет, если хотите.
– Конечно.
– Никогда не думайте о себе плохо, вы лишаете пищи остальных.
– А я думаю о себе плохо.
– Да, вы себя недооцениваете. Именно поэтому вы боитесь смерти.
Смуглая кожа, темные волосы, широкие плечи, худые впадины над ключицами и едва уловимый аромат симпатии. Лицо, да, пожалуй, что лицо. Что-то с ним было не так, оно потерялось в суете бесконечных дел. Большие томные глаза боялись, они боялись говорить правду.
– Что все носятся с этими страхами, как с мужьями. Начните уже им изменять.
– Легко сказать.
– Нет, вам определенно надо начать с шампанского. Вашему образу жизни не хватает легкости. – В этот момент лифт остановился. – Вот мы и приехали, – поправил бабочку метрдотель и открыл дверь, та скрипнула на прощание – выход всегда есть.
Сцена 5
За стойкой все тот же бармен, несмотря на то что он был занят и готовил очередной коктейль, он увидел незнакомку и улыбнулся, приглашая в свой дом. За столиками сидели люди, все лица были знакомые, а некоторые даже родные, но никого не хотелось узнавать. Она прошла к стойке.
– Добрый вечер! – Кажется, в третий раз поздоровался с ней бармен. Он готов был здороваться до бесконечности. Бесконечность жизни, вот в чем предстояло ему убедить эту девушку. Он бережно снял с нее неуверенность, как снимает внимательный муж, помогая прийти в себя после работы. Одновременно вдыхая с ее шеи аромат духов. Это лаванда. Жена чиста, нет никаких чужих мужчин, он слишком уверен в себе, поэтому не чувствует, даже не может допустить эту мысль, но не знает, что мысль, как запах, может проникнуть далеко за пределы внутреннего мира. Как он может допустить кого-то к своей жене? К своей верной супруге, с которой у него одна общая кожа. Что там кожа, общие части тел, которые так или иначе они дают друг другу в пользование, пока вместе укрываются одним чувством. Так подумал бы каждый муж, но бармен тоньше, он знает все про всех.
– После кофе было шампанское, – наливает он в длинный бокал игристое. За прозрачным стеклом видно, как играются пузырьки. Отрываются по полной, от самого дна, до выхода в свет. Еще раз доказывая, что выход в свет это просто пшик.
– Мне всегда было смешно, сколько сил и денег люди выкладывают за этот красный палас, а что им приходится на себя надевать – это же просто жуть. Всякое дефиле – это же бал монстров. Зачем вам все это? Разве вы не понимаете, что это все просто матрица, в которую вы попали.
– Да, понимаю, но ничего не могу с собою поделать. Мне необходимо оставить след.
– След. Придите на этот праздник красного паласа в грязной обуви, а еще лучше в грязном белье. Ах, как все любят рыться в чужом грязном белье. В этом будет гораздо больше следа, который останется после вашего выхода, чем во всей этой суете под названием жизнь.
– Точно, так и сделаю. Вы гений.
– В таком случае вы муза.
– Возможно, так и есть, обязательно придумаю какую-нибудь грязь к следующему выходу на коврик, – глотнула она и заметила, что проблемы стали выходит из ее головы, будто кто-то попросил покинуть зал. – Очень приятное. Вы не знаете, куда они все уходят?
– Проблемы – на балкон, он там – показал бармен в глубину зала. – Хотите?
– Очень. Вы позволите?
– Да, конечно.
– С вами так интересно, что хочется пойти дальше.
Девушка оторвалась от стойки, вышла на балкон и поняла, что это был тот самый мост, с которого она только что собиралась прыгнуть или уже прыгнула. Она запуталась. У парапета стоит парень.
– Это вы?
– Да.
– Вы должны были прыгнуть сегодня?
– Что же вы так долго? Я уже замерз вас ждать.
– У вас ручка есть?
– Как мне надоело уже играть все время одно и то же, – достал из кармана фломастер парень.
– Вы же за автографом? Подержите мой бокал.
– Да, какой автограф. Возомнили из себя звезду, – пошел не по сценарию юноша.
– А вы шутник.
– Можно глотнуть? – взял бокал у девушки молодой человек.
– Да, пейте, только оно холодное.
– Чувство жажды сильнее
