отпустил Евгнен. Его звали Квит.
– Предлагаете оставить этих наглецов в покое? Разве вы не знаете, что вас за эту нелепость на смех поднимут?! Раз уж начали, надо заканчивать!
Квит подошел к товарищу, забрал у него ложку, выбросил содержимое и наполнил до краев снова. Подойдя к Евгнену, он окинул молодого человека неприятным взглядом. Задирать незнакомцев было привычным развлечением для их шайки, но таких, как Евгнен, он особенно не любил – выходцев из знатного рода с их гладким лицом, вежливой манерой говорить, приличным нарядом и изрядным количеством денег. Такие должны тихо сидеть в своих особняках и владениях и не высовываться. Зачем приходить на постоялый двор, где ошивается всякое отребье?
Неприятнее всего Квиту было смотреть на невозмутимое выражение на лице Евгнена и в его спокойный взгляд, который словно так и говорил: «Знаю я таких, как вы. Ваша братия ни на что иное и не способна». Квит так и хотел увидеть, как этот гаденыш забьется в испуге от отчаяния.
– Ну, открывай рот. Что? Решил теперь отказаться? Тогда придется накормить твоего младшего брата.
В тот момент, когда Квит демонстративно повернулся, Евгнен заговорил. Однако, вопреки ожиданиям Квита, его голос по-прежнему ни капли не дрожал:
– Не смей.
«Чертов наглец».
Квит нахально вытянул вперед левую руку, схватил Евгнена за подбородок, силой заставил его открыть рот и сунул туда ложку.
– Хмф…
Это было настолько мерзко, что даже сам Квит на мгновение отвернулся. Однако, когда он забрал ложку и увидел лицо Евгнена, неожиданное зрелище так его поразило, что он забыл все слова.
Евгнен медленно двигал челюстью, прожевывая то, что было у него во рту. А затем проглотил это с легкой усмешкой. Все было проглочено начисто.
– Э-это, это…
Державшие Евгнена мужики от удивления ослабили руки. Возможно, юноша мог бы стряхнуть их еще пару минут назад и выплюнуть то, что было у него во рту, но он этого не сделал. Евгнен, освободившись, сделал шаг в сторону Квита.
Тот увидел, что рука Евгнена лежит на рукояти меча, висевшего у него на поясе, а затем услышал холодный голос:
– Официально вызываю тебя на поединок. Я – Евгнен Джиннеман, старший сын Юлькена Джиннемана, лорда Лонгорда. И ты назовись.
Никто больше даже не думал прикасаться к Евгнену. Они только тревожными глазами смотрели на необычный, светившийся непонятным белым блеском меч в простых ножках.
Толпа вдруг осознала: это сын лорда! Не значит ли это, что и от победы, и от поражения теперь они получат одни неприятности?
Квит, не в силах ответить, неловко отступил. Однако взгляды зевак были устремлены лишь на него. В отличие от Евгнена, который был путником, Квит жил в этой деревне как разбойник. Если он спасует здесь, никогда больше не сможет ходить, подняв голову. Он станет таким посмешищем для жителей деревни, не говоря уже о членах шайки, что ему и шагу будет трудно ступить.
– Я Квит… Филоне.
Выражение лица Евгнена никак не изменилось. Вместо этого он перевел взгляд на мужчину, державшего Бориса. Одного этого хватило, чтобы тот мгновенно отпустил его младшего брата. Евгнен жестом подозвал Бориса и усадил его рядом с собой, а затем продолжил равнодушным голосом:
– Я, конечно же, убью тебя.
Лицо Квита постепенно становилось все бледнее. Евгнен же продолжил:
– Есть один способ остаться в живых. Прежде чем я убью тебя на дуэли, признай свое поражение и встань на колени. Тогда я не стану убивать тебя. Вместо этого… – Евгнен посмотрел на миску, стоящую на столе, – …я скормлю тебе все это, не оставив ни капли. Клянусь именем моей семьи.
Уклониться было невозможно. Квит, прерывисто дыша, оглядел своих товарищей, но все они отводили взгляд.
А Евгнен сказал, обращаясь к дерзкому мальчику на побегушках за стойкой:
– Можем ли мы устроить поединок на заднем дворе?
Когда Евгнен переступил порог гостиницы, попросил комнату и заплатил за нее, он был лишь неопытным путешественником, которому все вокруг было незнакомо. Но теперь все обстояло иначе. Он обучался вести поединки на мечах чуть ли не каждый день с юных лет. Раз он уже произнес свою фамилию, сомнениям больше не осталось места.
Похоже, острый язык мальчика тоже вдруг отсох, и он лишь кивнул.
Евгнен оглядел зал, а затем подошел к группе торговцев, которые по виду не имели никакого отношения к банде Квита, и вежливо предложил им стать свидетелями. Сила духа Евгнена уже подавила их, поэтому они никак не могли отказаться. По обычаям Травачеса не было преступлением устроить поединок, выставив с каждой стороны по два свидетеля, даже если кто-то мог умереть.
Евгнен вышел на задний двор вместе со свидетелями и Борисом. За ними потянулись движимые любопытством люди. Прошло еще немало времени до того, как вышел Квит со своими спутниками. Но сбежать они не посмели.
Уинтерер
Квит, стоя лицом к лицу с Евгненом, не мог скрыть своего страха. Доказательством этого были его плечи, не прекращавшие трястись. В руках Квит тоже держал меч, но, похоже, к этому он не привык. Евгнен же, напротив, стоял в идеально отточенной позе, положив руку на рукоять.
Борис несколько раз видел, как брат сражался на мечах с юношами из соседних владений. Такие поединки никогда не заканчивались чьей-то смертью. Являясь своего рода состязаниями мечников, они заканчивались тогда, когда кто-то из противников был ранен. Он также слышал, что брат принимал участие и в настоящих поединках, но никогда не видел этого. Выражение глаз Евгнена, стоявшего на расстоянии нескольких шагов, совершенно отличалось от его привычного теплого взгляда.
Евгнен заговорил:
– Обнажи меч.
Одновременно с тем, как Квит вытащил меч, Евгнен тоже двинул рукой. Как только клинок Уинтерера покинул ножны, все зрители, включая свидетелей, были потрясены. Некоторые торопливо зашептали своим соседям:
– Взгляни на это белое лезвие. Это не обычный меч.
– Что это такое? Кто-нибудь слышал о подобном мече?
Задний двор залило закатное солнце. Лица зевак тоже покраснели, будто они были пьяны. В таком месте белое сияние Уинтерера шокировало так, словно в сердце вонзили кусочек льда. Один человек тихо пробормотал:
– Говорят, где-то в мире есть некий Зимний меч…
В это время два противника выскочили в центр двора. Два меча направили друг на друга. Уинтерер, вобрав в себя лучи заходящего солнца, начал сиять красным.
Первым атаковал Квит. Как и подобает неопытному мечнику, он считал, что упреждающая атака лучше всего. Однако стоило его мечу коснуться Уинтерера, как ему в голову пришла мысль, что абсолютно все пошло не
