так.
Сила, которую он ощутил, когда Евгнен прижал его к столу в первый раз, ему не показалась. В руках этого стройного молодого человека было намного больше силы, чем у него, хотя он и зарабатывал на жизнь кулаками. А Уинтерер, помимо волшебной красоты, обладал еще и дьявольской остротой. Когда кончик его клинка был аккуратно отрезан и упал на землю, Квиту осталось лишь в панике отступить назад.
Теперь настала очередь Евгнена. Он в два шага сократил дистанцию, оттолкнул неустойчиво дрожащий меч противника и порезал его локоть. Затем два лезвия скользнули друг по другу, и меч Квита задрожал, издав металлический звук трения, вслед за которым вдруг послышался треск. Никто не знал, что он означает. Потому что этот звук был знаком лишь тем, кто однажды использовал Уинтерер.
У Квита на лбу напряглись даже вены – так он старался заблокировать и оттолкнуть меч противника во второй раз. Это и был конец.
Тс-с… Лязг!
– Э, это же!
Люди разразились возгласами восхищения. Некоторые потеряли дар речи. Борис тоже мог видеть, как меч Квита буквально разлетелся на осколки. Их было не два и не три. С мечом, сделанным из стали, произошло нечто совершенно невозможное.
Что же скрывается в этом белом мече?
– А…
Вскоре Квит осознал, что произошло. Увидев, как Уинтерер приближается, он упал на землю, растянулся плашмя и уткнулся головой в грязь. Затем поднял над головой руки и потер их друг о друга.
– П-прошу, только не убивайте. Прошу…
Он больше не мог беспокоиться о своем авторитете. Евгнен остановил меч у затылка Квита.
– Ты сдаешься?
– Да-да, конечно. Именно так.
Голос Евгнена был холоден:
– В таком случае ты, разумеется, помнишь наш уговор?
– Это…
Это было ужасно. Но все же лучше, чем умереть. Немного погодя Квит, дрожа всем телом, кивнул.
– Вставай.
Солнце зашло. Когда люди на постоялом дворе зажгли лампы, Евгнен повел Квита внутрь, продолжая держать меч направленным на него.
Вошедший следом Борис посмотрел на брата. Взглядом, полным беспокойства. Действительно ли он заставит того человека съесть все это? В обычной жизни брат никогда бы не… Но ведь он же и сам прожевал их и проглотил?
Люди все так же не могли оторвать глаз от Уинтерера. Они даже перешептывались друг с другом так, чтобы Евгнен не услышал. Как только он вошел внутрь, меч снова засиял белым, как будто его только что помыли.
Квит сел за стол, а Евгнен встал позади него, все так же держа меч, а затем кратко произнес:
– Ешь.
Квит взял ложку. Его руки мелко дрожали. За это время несколько насекомых выползло из мисок наружу. Возможно, благодаря этому их количество уменьшилось, но зрелище стало еще более отвратительным. Он еще даже не начал есть, а уже подавлял рвотные позывы.
Вновь послышался голос Евгнена:
– Дважды повторять не стану.
– Брат…
Евгнен не обернулся, даже услышав дрожащий голос Бориса. Его лицо ничего не выражало. Это не был тот старший брат, который лучезарно улыбался Борису. Кое-кто из толпы отвернулся. Зрелище явно было не из приятных, но почему-то наружу никто не вышел.
Квит дрожащими руками опустил ложку в миску. То, как тряслись его плечи, видели даже люди, сидящие сзади. Он поднес ложку ко рту. Евгнен до последнего не отводил взгляда. Он до самого конца смотрел, как Квит съедает несколько ложек того, что в миске. Затем его рвет, после этого он снова ест, и его рвет опять.
Лишь увидев, как совершенно обессиленный Квит бросил ложку в пустую миску, а затем потерял сознание от сумасшедшей рвоты, Евгнен взял с собой Бориса и ушел.
* * *
– Брат.
– Что?
Евгнен осмотрел фитиль свечи и уже собирался сесть на кровать. Когда он обернулся, то увидел, что Борис сидит на кровати съежившись, с выражением тревоги на лице. Лицо Евгнена смягчилось.
– Тебя что-то беспокоит?
Евгнен снял ботинки, поставил их в угол стены, затем забрался на кровать и погладил Бориса по спине. Младший брат мелко дрожал.
– Так, а теперь расскажи все брату.
Борис поднял голову. Когда он увидел мирное выражение на лице Евгнена, его глаза дрогнули, будто от неожиданности. Евгнен уловил мысли Бориса.
– Борис, ты…
– Брат, я рад, что ты в порядке. – Голос Бориса раздался внезапно. А его слова были искренними. – Такое облегчение, что ты его победил. Но мне… мне показалось, что ты тогда выглядел как-то по-другому. Я не хочу сказать, что ты сделал что-то не так. И знаю: иначе поступить было нельзя. Если бы отец был рядом, он бы точно сказал, что ты отлично справился. Но…
– Нет, – вдруг сказал Евгнен. – Нет, Борис. Ты все верно увидел. Нет никого, кто мог бы понять это так же хорошо, как ты.
Евгнен слабо улыбнулся и прислонился спиной к стене. Он на мгновение отвернулся от Бориса, глядящего прямо на него, и посмотрел сквозь открытые ставни.
– Борис, я…
Евгнен снова не договорил. Борис вслед за братом посмотрел в окно. Все небо было усыпано ярко сверкающими звездами. Точно такое же ночное небо, которое они видели из особняка.
– Мы с тобой не были сыновьями, следующими воле отца, не так ли?
Борис тоже помнил. Отец не винил братьев за их дружбу. Скорее он надеялся, что они станут сильными и хладнокровными и не поддадутся какой-то глупой привязанности. С давних пор Юлькен враждовал с дядей и питал к нему крайнюю степень ненависти. Вероятно, вполне можно было объяснить, почему он так думал.
Свеча моргнула, а Евгнен продолжил:
– Я… теперь, пусть и с большим опозданием, думаю, что слова отца были верными. Теперь вместо отца их должен говорить хотя бы я. Не проявляй слабость из-за какого-то сочувствия; стань достаточно сильным, чтобы преодолеть и боль, и отторжение.
«Что брат хочет сказать этим?»
– Если бы я только мог заботиться о тебе долгое время, если бы только мог… я бы защитил тебя, чтобы ты мог и дальше жить, как сейчас, с теплой душой и открытым взглядом.
«Почему же брат говорит так, будто скоро куда-то уйдет?»
– Но я не смогу оставаться с тобой рядом вечно. Нет, даже если бы и мог, никогда бы так не сделал. У тебя свой путь. И чтобы его найти, ты должен стать намного сильнее. Ты должен быть очень храбрым и непоколебимым.
Голубые глаза, напоминающие глаза матери, внезапно увлажнились. Евгнен, с трудом говоря слова, которые не хотел произносить, наполнял силой каждое из них.
– Борис, если ты не можешь быть камнем, стань моллюском. Чтобы твою нежную
