в подземелье. На этот раз я проделал весь путь до оазиса значительно быстрее, чем раньше. Теперь я хорошо знал, как нужно ползти, чтобы одежда не цеплялась за кабельные крючки. Я дышал глубоко и ритмично. Вскоре впереди заблестел огонек. В конце пути меня ждал Фернан.
— Поднимайтесь. Здесь можно встать на ноги, — тихо сказал он.
Он помог мне, и мы несколько секунд молчали.
— Пока все идет хорошо, — прошептал он. — Минут десять назад вся компания во главе с доктором Грабером отправилась на испытательный участок. В оранжерее никого нет. Так что идите туда. Когда вы окажетесь в саду, старайтесь идти за первым рядом грядок. Там растут какие-то кустарники, и в случае необходимости за ними можно будет спрятаться. Ну, а что касается ваших действий на испытательном участке, то это зависит от вас. Что и как там расположено, я не знаю…
— Хорошо. Что я должен делать?
— Смотреть. Только смотреть. Если вам все станет ясно, ищите путь к отступлению.
Он крепко пожал мне руку и легонько толкнул в плечо.
— Пора, — сказал он. — Плохо, что смотр они затеяли днем.
— Да. Ночью было бы проще.
— Кстати, имейте в виду, что сегодня должно произойти еще одно важное событие. Оно вам на пользу…
— Событие? Какое?
— Об этом потом. Итак, вперед.
Фернан осветил крутую лестницу в оранжерею, а когда я приоткрыл дверь, он выключил свет и, пригнувшись, скользнул в углубление справа.
В оранжерее я несколько минут стоял ослепленный. Затем, когда глаза привыкли к яркому свету, я увидел, что на столах, и вдоль окон, и рядом с огромной печкой стояли кадки с растениями, листья которых имели бледно-желтый цвет. По форме листьев я сразу узнал лимоны, банановую пальму, кусты помидоров. Плоды имели грязно-серый оттенок. Солнце стояло высоко, и эта фантастическая оранжерея была залита пыльным светом. В дальнем углу находились баки с отвратительной бурой жидкостью. Песок в кадках был влажным, по краям виднелись пятна какого-то белого налета. Очевидно, растения поливали не обычной водой, а каким-то раствором.
Я вышел в сад и перебежал за первый ряд прямоугольных «могил».
Оазис был огорожен, как и вся территория института, высокой глиняной стеной. Справа от кухни стена была много выше, и в углу, где она упиралась в западную ограду, виднелись небольшие ворота.
Я направился к этим воротам, временами оглядываясь по сторонам. Кругом царило безмолвие, такое, какого никогда не бывает в настоящем саду с зелеными растениями и деревьями. Солнце пекло беспощадно.
Обходя одну из песчаных «могил», усаженных бледно-желтыми кустами, я заметил, что над грядками торчат металлические трубы, изъеденные ржавчиной. Видимо, с их помощью поливали всю эту странную растительность.
Чем?
Я просунул палец в трубу, извлек каплю мутной жидкости и осторожно попробовал на язык. Рот обожгло чем-то горьким и жгучим.
«Щелочь! Концентрированная щелочь! Наверное, едкий калий», — подумал я, сплевывая горько-соленую слюну.
Я уже приготовился перебежать следующий промежуток между грядками, когда из-за ворот послышались голоса. Кто-то громко разговаривал, и разговор иногда прерывался взрывами смеха. Я устремился к пальме у стены и спрятался за ее ствол. Через минуту калитка отворилась, и в сад вошло семь человек.
Во главе компании выступал небольшого роста мужчина с непокрытой головой, в белых брюках и легкой рубашке с широко распахнутым воротом. Рядом с ним шагал высокий человек в офицерской форме, в котором я сразу узнал доктора Шварца. Затем я увидел женщину в очках, в широкополой шляпе и еще четверых: двое из них были в американской военной форме и двое в штатском.
Мужчина с непокрытой головой был, несомненно, доктор. Грабер. Я об этом сразу догадался. Он уверенно шагал между грядок и по-английски давал объяснения своим спутникам.
— Вот этим мы их и кормим. Ситуация получается сложная. Оказывается, мало переделать их. Нужно переделать всю природу: растения, животных, все! Для их питания! Диета должна соответствовать новой биохимической организации.
Один из офицеров нагнулся над грядкой, сорвал огурец и попытался откусить.
— Черт возьми, ведь он горький! И твердый, как подметка! — закричал он, отплевываясь.
Снова взрыв смеха.
— Конечно. Но это как раз то, что им нужно. Если их посадить на обычную диету, их сразу придется отправить в музей.
— И долго вам пришлось разводить это хозяйство? — спросил американский полковник.
— Да. Почти пять лет. К моему удивлению, после введения катализатора в корневую систему, пальмы превратились в кремнийорганические всего за два года. Нам пришлось повозиться с их подкормкой. Теперь они дают очень хорошие кокосовые орехи и бананы. Мы сервируем их на десерт.
Все опять засмеялись.
— Вот там помещается кухня. Одного из них мы сделали поваром, и он справляется со своей задачей блестяще. По совместительству он исполняет обязанности еще и садовника и огородника.
— Они что же — все вегетарианцы? Или вы иногда кормите их и каменным мясом, или как оно там, по-вашему, называется?..
— Да, они получают силикатные белки. Для этого мы держим кроликов, овец, кое-какую птицу… Правда, с этим материалом возни очень много. Каждую особь приходится переделывать отдельно… Если мне удастся решить проблему кремнийнуклеиновых кислот…
— Ну что ж, ясно, господин Грабер, — сказал американский полковник. — Пойдемте обратно. Там, видимо, все уже готово. Значит, решение проблемы наследственности упирается в кремнийнуклеиновые кислоты, которые пока что не получаются, так?
Все скрылись за стеной, и я не расслышал продолжения разговора. Я был основательно встревожен, но еще не очень хорошо себе представлял, что меня встревожило.
Когда голоса стихли, я обхватил ствол пальмы руками и стал медленно карабкаться вверх. Дерево было покрыто толстым слоем каменистой коры, о которую было легко опираться ногами. С каждой секундой я поднимался все выше и выше, пока не оказался на уровне стены. По стене проходили два ряда колючей проволоки. Наконец я добрался до кроны. Жесткие листья царапали лицо.
За стеной стояли два строения, похожие не то на гаражи, не то на ангары. В большой ангар вошли все, кроме Грабера. Он повернул назад и скрылся в малом ангаре. Вскоре оттуда медленной, грузной походкой потянулись какие-то люди. Они шли гуськом, друг за другом, едва передвигая ноги. У них был очень странный вид. Их плечи были непомерно широкими, шли они с низко опущенными головами. Создавалось такое впечатление, будто эти люди высечены из тяжелого камня. Сбоку шеренги шагал Грабер с длинной тростью и попеременно тыкал ею то в
